Кристин Григ - Любовь не игрушка
– Мой ребенок заслуживает лучшей участи. Он… или она… У малыша должны быть отец и мать и домашний очаг.
– И мне так кажется, – подхватила молодая женщина. – Поэтому я согласна… отвести тебе определенную роль…
– Отвести мне… роль? – повторил он так, что Глэдис поняла: не совсем удачные слова она выбрала.
– Я не то имела в виду. Я не стану препятствовать твоему общению с моим… с нашим ребенком. Клянусь тебе!
– Ты клянешься. Как трогательно! И я должен поверить на слово женщине, которая даже не потрудилась сообщить мне, что беременна?
– Черт возьми, чего ты хочешь? Скажи прямо!
– Я и говорю прямо. Я не откажусь от своего ребенка, и меня не устраивает номинальное отцовство, и я не доверяю соглашениям, составленным алчными законниками-крючкотворами.
– Превосходно! – ослепительно улыбнулась Глэдис. – Стало быть, никаких адвокатов. И никаких судов. Присядем вместе, как цивилизованные люди, и составим соглашение, устраивающее нас обоих. – Молодая женщина вскрикнула: железные пальцы впились в ее руку. – Мне больно!
– Ты меня за дурака держишь? – Фагерст наклонился совсем близко, горячее дыхание обжигало щеку. – Могу вообразить, какое соглашение тебя устроит!
– Ты не прав. Я только что признала, что ребенку нужен отец, верно?
– Десять минут назад ты твердила, что видеть меня не желаешь!
– Да, но тогда я еще не осознала, как близко к сердцу ты воспринимаешь отцовский долг!
– То есть я еще не уличил тебя в том, что ты беременна. – Мартин расхохотался. – Ты не умеешь лгать, Глэдис.
– Черт тебя подери! Чего ты от меня хочешь?
Наступило тягостное молчание. Затем руки Мартина обвились вокруг ее талии…
– Прекрати, – потребовала Глэдис, но он уже припал к ее устам в неистовом поцелуе, что грозил свести с ума.
Когда Мартин наконец отстранился, она вся дрожала – от ненависти, от ярости и от унизительного осознания того, что даже сейчас его поцелуй способен пробудить в ней желание.
– Я всегда считал, что дети должны рождаться только в законном браке, – тихо произнес Мартин. – Это парадокс, потому что сам брак я всерьез не воспринимаю. Тем не менее другого выхода нет. – Он потянулся к Глэдис, словно собираясь погладить ее по волосам, но тут же передумал и отдернул руку. – Мы поженимся еще до конца недели.
– Мы – что?.. – В лице Глэдис не осталось ни кровинки. – Поженимся? Ты сказал – поженимся?!
– Мы поженимся, и ребенок родится на свет, и мы вместе его воспитаем.
– Ты с ума сошел! Выйти за тебя замуж? Никогда! Ты слышишь меня? Ни за что на свете!
– Ты назвала меня самоуверенным эгоистом. Что ж, я могу быть и тем, и другим, и даже хуже. – На щеке его подрагивал мускул, глаза потемнели. – Я, Мартин Фагерст, располагаю такими возможностями, о которых ты и не подозреваешь. Только посмей ослушаться – и я смешаю с грязью твою репутацию! Ты повредишь и себе, и своим близким, и нашему ребенку.
Злые слезы жгли Глэдис глаза, и она утерла их тыльной стороной руки.
– Я тебя ненавижу, Мартин! Всегда буду ненавидеть!
Он тихо рассмеялся, потянулся за пиджаком и перебросил его через плечо.
– Это в порядке вещей, ненаглядная моя Глэдис. Насколько мне известно, в браке так принято.
И дверь за гостем захлопнулась.
8
Пять дней спустя, держась как можно дальше друг от друга, они стояли у дверей кабинета судьи в маленьком городке к северу от Лос-Анджелеса.
Судью Арриана порекомендовал дальний родственник приятеля, сообщил Мартин, и принялся было объяснять степень родства, но Глэдис оборвала его на полуслове.
– Какая разница? – отмахнулась она.
Абсолютно никакой. Что до нее, обряд может совершить кто угодно, даже страховой агент, в свободное время исполняющий обязанности мирового судьи. Хотелось одного: чтобы все поскорее закончилось.
Она никого не пригласила на церемонию. Ни Дина, ни Дейви, ни Викки так и не узнали о том, что она выходит замуж. У сестры последнее время и без того проблем хватает, и потом, что тут рассказывать? Только не правду! А правда в том, что она совершила старую как мир ошибку и теперь платит классическую цену: выходит замуж за нелюбимого.
Невеста решила, что сообщит всем о бракосочетании после того, как оно состоится. Сделает вид, что она и Мартин поддались внезапному романтическому порыву. Дина, может, и поймет что к чему, но славная простодушная Викки придет в восторг.
Глэдис глубоко вздохнула. Еще есть время. Может, удастся убедить Мартина в том, что его план – чистой воды безумие и не принесет добра ни ему, ни ей, ни даже малышу.
– Мистер Фагерст? Мисс Рейнджер?
Они обернулись, как по команде. Дверь в офис судьи приоткрылась. Хрупкая седовласая старушка мило улыбнулась гостям.
– Судья Арриан ждет вас, – сообщила она.
Глэдис судорожно вцепилась в сумочку. Похоже на прием у дантиста, когда пациента наконец-то приглашают в кабинет. Пульс учащается, на лбу выступает испарина, но жертва заставляет себя улыбнуться и делает вид, что не помнит себя от счастья.
Только здесь не кабинет дантиста и ей не зуб будут сверлить. Ей предстоит связать свою жизнь с Мартином Фагерстом.
– Глэдис, судья ждет.
Мартин приблизился. На лице его застыла мрачная решимость.
– Я слышала!
Она сглотнула, борясь с накатившим приступом тошноты. Это не было следствием беременности – как ни странно, головокружения и рвота прекратились в тот самый день, когда Мартин узнал о ее состоянии. Но при мысли о том, что ей предстоит, желудок снова взбунтовался. Не могу. Боже, я не могу! – промелькнула мысль, но пальцы Мартина уже сомкнулись на ее запястье.
– Судья нас ждет, – повторил он, улыбаясь ласково и кротко. – Любимая, ты готова?
Глэдис собралась с духом, решительно выпрямилась и кивнула.
– Вполне, – холодно отозвалась она.
Огромная унылая комната, обшитая панелями темного дерева, производила гнетущее впечатление. На стенах пестрели оправленные в рамочки высказывания известных людей и фотографии политиков. Чья-то рука, надо думать секретарши, воткнула в кофейную чашку букетик цветов, но цветы уже увяли. Их поникшие венчики и поблекшие лепестки придавали комнате скорбный вид. Допотопный кондиционер глухо гудел у давно немытого окна, тщетно пытаясь вдохнуть хоть немного свежести в атмосферу, пропитанную застарелым запахом сигар.
– Здравствуйте, мистер Фагерст, добро пожаловать, мисс Рейнджер! – Судья поднялся из-за стола. – Какой чудный день для свадьбы!
И правда чудный, подумала Глэдис. Снаружи ярко сияло солнце, пушистые белые облака скользили по бледно-голубому небу.
Но свадьбы не играют в душных комнатах. Любая женщина, мечтая выйти замуж, представляет себе залитый светом зал, море цветов, толпу друзей, счастливого любящего жениха…
