Инга Берристер - Любимая, прости...
Хотя ее письмо было настолько честным, насколько этого заслуживала их дружба, она не рискнула откровенничать по поводу настоящего состояния отношений с мужем.
— Не сомневаюсь. Признание этой глупой француженки в газете должно было разбередить старые раны. Но тебе не следует забывать, что ты находишься практически в разводе, — менторским тоном напомнил Десмонд.
Его слова заставили Дженетт побледнеть.
— Я буду разведена, когда получу развод!
— Вижу, что ты по-прежнему никак не можешь освободиться от влияния Висенте Перрейры. — Недовольно поджав губы, Десмонд не сводил глаз с ее недоуменного лица. — Я не глупец и не ревнивец, а человек прагматичный. Как раз перед тем, как все это случилось, наши отношения достигли новой стадии. Я собирался просить тебя выйти за меня замуж только после развода. Однако недавние события заставляют меня поторопиться.
Дженетт, совершенно не подозревающая о подобных намерениях коллеги, посмотрела на него с еще большим недоумением.
— Десмонд… я даже не знаю, что сказать. У меня и в мыслях не было…
— Нет-нет, сейчас не время давать мне ответ, — заявил он слегка недовольно. — Важно, чтобы ты имела в виду это на будущее. Я питаю к тебе огромное уважение и симпатию и, хотя почти ничего не понимаю в детях, сделаю все возможное, чтобы стать хорошим отчимом для твоей дочери.
Дженетт почувствовала комок в горле и, тронутая до глубины души, поразилась, как можно быть настолько слепой, чтобы не заметить его отношения к себе.
— И как давно ты в меня влюблен? — сочувственно спросила она.
— Господи боже мой! Нет, до этого я не дошел. — Подобное предположение заставило Десмонда рассмеяться. — Надеюсь, что у меня хватает здравого смысла.
Дженетт теперь уже совершенно ничего не понимала.
— Зачем ты тогда собираешься на мне жениться?
— Я нахожу твое общество приятным. Ты не слишком требовательна. У тебя замечательный ум, — начал перечислять он, впервые немного оживившись. — Матери ты тоже понравилась. Разумеется, она никоим образом не помешала бы мне сделать тебе предложение, но это вызвало бы ненужные осложнения.
Комок в горле как-то сам собой рассосался. Разумеется, он ее не любит. Ее не любит никто, кроме Карен… и Робина. О чем она только думала, задавая этот глупый вопрос? Десмонд человек науки, а не страсти. Да, он не слишком одарен эмоционально, у него плохо с чувством юмора, зато ему нельзя отказать в искренности. Весьма возможно, что на свой суховатый, прозаический манер Десмонд привязан к ней сильнее, чем Висенте.
— Я рада, что понравилась твоей матери, — неуверенно пробормотала она.
— У нее превосходный вкус. — Он взглянул на часы. — Боюсь, что не могу оставаться дольше: обещал одному другу зайти, когда буду в городе. Я тебе позвоню. К тому времени, думаю, ты сможешь дать взвешенный ответ на мое предложение.
Десмонд вежливо открыл перед ней дверь в холл. Интересно, подумала Дженетт, следует ли поблагодарить его за предложение? Было как-то неудобно оставлять его словно бы незамеченным. Но вместо этого у нее неожиданно вырвались совсем другие слова:
— Кстати, знаешь, Висенте сейчас здесь. Он наверху, с дочерью.
— Кажется, уже нет, — сухо ответил Десмонд, несколько запоздало обращая ее внимание на спускающегося по лестнице мужа.
— А где Карен? — с беспокойством спросила Дженетт.
Висенте снял галстук. Однако, даже несмотря на это и на несколько растрепанные волосы, он выглядел, как всегда, спокойным и уверенным в себе.
— Спит в своей кроватке, — ответил Висенте, внимательно оглядывая визитера, выглядящего не так уж плохо для своих лет, хилой комплекции и образа жизни. — Вы, должно быть, Десмонд, не так ли?
— Сандерленд… профессор, — сообщил тот, протягивая руку для приветствия.
— Разве тебе обязательно уходить так скоро? — спросила Дженетт, после чего воцарилось напряженное молчание.
Десмонд несколько торопливо направился к двери.
— К несчастью, должен. Я же сказал, что у меня назначена другая встреча, и, боюсь, я уже опаздываю.
— Что он тут делал? — спросил Висенте, когда дверь за профессором Сандерлендом закрылась.
Дженетт чувствовала себя на удивление спокойной.
— Приехал сказать, что хочет на мне жениться.
— Ха-ха! Не смеши меня, — мгновенно ответил он.
Взявшаяся неизвестно откуда волна гнева захлестнула Дженетт и выплеснулась наружу.
— Тебе что, действительно кажется, что не может найтись мужчина, желающий, чтобы я стала его женой?
— Ну почему же… — снисходительно протянул Висенте. — Некогда я сам им был.
7
Дженетт вздрогнула, его слова пробудили в ней воспоминания о самых чудесных днях ее жизни… и усугубили грусть по тому, что случилось потом. Прошло уже три года с той поры, как Висенте пригласил ее на свою яхту и в тот момент, когда они проплывали по Гибралтарскому проливу, отделяющему его родную Испанию от Марокко, сделал ей предложение, надев на палец кольцо с изумрудом. Она была тогда так счастлива, что даже заплакала.
— Готова поспорить, что ты об этом жалеешь, — попыталась пошутить Дженетт.
— Как я могу, раз у меня есть Карен…
— Однако когда я была ею беременна, ты об этом жалел!
— Больше ты меня на эту удочку не поймаешь. Мы оба с тобой сделали неверные предположения, — ответил Висенте.
— Просто ты не способен признать, что тоже можешь быть неправым, как простой смертный! — огрызнулась она.
— Давай лучше поговорим о профессоре Сандерленде. Он действительно попросил тебя выйти за него замуж? — спросил Висенте с таким выражением лица, будто нелепее этого не слышал ничего в жизни.
Дженетт встрепенулась.
— Не понимаю, что ты находишь в этом странного?
— А кто сказал, что я нахожу это странным? — В его глазах зажглись золотистые огоньки. — Ты меня неправильно поняла. Просто меня поражает наглость этого Сандерленда и удивляет то, что ты не указала ему на дверь сразу же.
Она гордо подняла подбородок.
— Большинство женщин воспринимают предложение выйти замуж как комплимент. Не понимаю, почему ты решил, что я должна была выставить Десмонда за дверь!
— Тогда ты просто глупа.
— Я так не думаю… А ты просто грубиян! — Дженетт чувствовала, что, несмотря на нее попытки сохранять спокойствие, голос ее срывается почти на визг. — Десмонд весьма уважаем в академических кругах и всегда был для меня хорошим другом!
— И по возрасту вполне годится тебе в отцы. Да это веское преимущество передо мной… — протянул Висенте. — Однако для молодой женщины стремление к спокойному существованию в двухместном семейном гробу кажется мне несколько преждевременным.
