Энн Вулф - Когда двое молчат
Олли подумала, что если она выйдет из машины сейчас, то больше никогда не увидит Сирила. В конце концов, если бы он хотел ее оставить, то оставил бы сразу и немедленно. Да и если разбираться, виновата была она. Эва, всезнающая Эва предупреждала ее об этом.
— Знаешь, Сирил… — начала Олли, и собственный голос напугал ее, взорвав так долго царившую между ними тишину, — все-таки Ронни Бакстер прав, и ничего ужасного не случилось. Я виновата лишь в том, что не сказала тебе об этом раньше. Все выбирала подходящий момент, думала, что мои признания будут неуместными. Вот и вышло: неуместно и несвоевременно. У меня так часто получается, правда? — Сирил все еще молчал, но теперь смотрел на нее, и она радовалась уже тому, что он пытается ее услышать. — У меня был паршивый брак, Сирил. Я поторопилась: вышла замуж за человека, решив, что первая страсть, первый мужчина — достаточная причина для того, чтобы быть вместе и навсегда… Это было глупо, но тогда и я была не очень-то опытной. У него были свои представления о браке, у меня же они были довольно смутными… Констанс запер меня в доме, безумно ревновал к друзьям, поэтому уже через год я осталась совершенно одна. Конечно, всегда можно было уйти, вернуться к родителям. Но родители казались куда большим злом, чем муж, да и ждала все время чего-то… наверное, чуда… Чуда так и не случилось, а в один прекрасный день Констанс вернулся домой чертовски пьяный и, обвинив меня в том, что я отвратительная жена, избил меня так, что я попала в больницу… Он пришел за мной потерянный, все время извинялся и говорил, что теперь мы заживем совершенно по-другому. Я выслушала его, а потом сбежала из больницы и приехала сюда, где меня никто не ждал, где от меня никто и ничего не требовал. Здесь была свобода… настоящая свобода, о которой я мечтала в том маленьком занюханном городишке, где я тогда жила… Денег у меня было очень мало, но мне посчастливилось — я сразу нашла работу. Пусть и не самую лучшую, но надо было с чего-то начинать. А потом я познакомилась с Эвой, тогдашний приятель которой предложил мне поработать журналисткой в малоизвестной «желтой» газетке. Я согласилась и, поработав в ней какое-то время, решила рискнуть и попробовать устроиться в «Лаки Тревел». Мне повезло, и меня взяли в этот престижный журнал. — Олли замолчала и бросила короткий взгляд на Сирила. Убедившись, что он внимательно ее слушает, она продолжила: — Увы, мой муж — тогда еще мы не были разведены — не захотел оставить меня в покое. Констанс разыскал меня и потребовал, чтобы я вернулась. Мой приятель, байкер, который помог мне разыграть Эдди Макгрина, узнав о моей беде, устроил Констансу такую головомойку, что тот счел за благо согласиться на развод. Так я освободилась от него, и больше мы никогда не виделись… Ты спрашивал, почему я так не хочу торопиться, Сирил. Все очень просто — я знаю, как дорого приходится платить за подобную спешку.
Сирил некоторое время молчал, и Олли казалось, что в этой непроницаемой тишине раздается лишь стук ее собственного сердца. Она боялась, что Сирил не понял ее и никогда не сможет разделить ту боль, которую ей пришлось испытать. Ему, воспитанному идеальной матерью, никогда не делавшему серьезных ошибок, наверное сложно понять и принять чужие заблуждения.
Больше всего Олли пугало то, что она увидит в его взгляде недоумение и разочарование. Но, заглянув в его глаза, она обнаружила в них столько нежности и тепла, что ее собственные глаза наполнились слезами.
— Олли… — Сирил коснулся кончиками пальцев ее озябшей руки. — Я знаю, что тебе несладко пришлось в прошлом. Я знаю, что у тебя есть причина бояться перемен, бояться новых серьезных отношений. Но кое в чем ты не должна сомневаться. В том, что я никогда не заставлю тебя расплачиваться за твое доверие ко мне. И в том, что я люблю тебя, Олли.
Люблю тебя… Эти слова обожгли ее глаза горячими слезами. Олли терпеть не могла плакать, но сдержаться ей не удалось. Она уткнулась в плечо Сирила, обнявшего ее с неуклюжей нежностью, такого теплого, понимающего и родного, и плакала, ничуть не смущаясь тем, что заливает слезами его пиджак.
— Надо прекратить, пока я тебя насквозь не промочила, — немного успокоившись, сквозь слезы улыбнулась Олли.
— Ничего, мне не привыкать, — ласково посмотрел на нее Сирил. — Плачь, сколько хочешь. Я не из тех, кого можно напугать женскими слезами.
— Я тоже люблю тебя, Сирил, — потупившись, пробормотала она. — Но все это время я так боялась ошибиться снова, что предпочла скрывать это даже от самой себя.
— Не бойся. — Он приподнял ее чуть выпирающий вперед подбородок и принялся осторожно вытирать вымокшее от слез лицо. — Тебе нечего бояться, когда ты рядом со мной. И когда меня нет рядом — тоже нечего. Потому что я приду по первому твоему зову.
Глаза Олли снова наполнились слезами, и Сирилу пришлось поцеловать их, чтобы не дать ей расплакаться снова.
— Нет, так не пойдет, — покачал он головой, глядя на нее. — Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии, поэтому сегодня ты едешь ко мне…
— Но… — попыталась было возразить Олли, однако Сирил немедленно ее перебил:
— Я сварю тебе горячий кофе — у тебя руки, как ледышки. А потом укрою теплым одеялом и уложу спать. Если тебя беспокоит Рэдди, то мы заберем его с собой. Слава богу, у меня нет аллергии на собачью шерсть, как у мамы.
Олли улыбнулась краешком губ.
— Рэдди я отвезла к Эве. Не знаю, что бы делала, если бы не она.
— Твоя подруга — золото, — кивнул Сирил. — Но я, поверь, не хуже. Постараюсь тебе это доказать, если ты, конечно, позволишь.
Олли совершенно не хотелось ни спорить с ним, ни возвращаться в свой одинокий дом.
— Поедем, — кивнула она, склонив голову на его плечо. — Считай, что я не устояла перед соблазном попробовать твой кофе…
Сирил варил по-настоящему вкусный кофе. Олли наслаждалась горячим напитком и даже с удовольствием съела сандвич с телятиной, собственноручно приготовленный для нее Сирилом. Напоив и накормив ее, он постелил ей в спальне, а сам устроился в гостиной, объявив, что под телевизором ему будет куда легче уснуть.
Олли долго ворочалась в постели и все думала о том, какой же Сирил все-таки терпеливый человек. Он сдержал свое обещание и не стал торопить ее даже с тем, чего они оба так долго ждали. Вот и сейчас, поцеловав ее на ночь, он поспешил спуститься вниз, в гостиную, лишь бы не нарушить данного ей слова.
Впрочем, Олли все равно не могла уснуть и ловила себя на мысли, что если бы Сирил был рядом, она чувствовала бы себя намного спокойнее. В конце концов она устала переворачиваться с одного бока на другой, поднялась с кровати и спустилась в гостиную.
