Барбара Макколи - Сладкая парочка
– На вечеринке мы все должны выглядеть как богини! – верещала Маришка. – Сбор в полседьмого, в семь – коктейли, в восемь – обед.
Вечеринка?
Тина застыла с кастрюлей в руках.
Вечеринка! В Крофтхэвене.
Она только теперь вспомнила, как когда-то давно, в другой жизни, Никола пригласила всех волонтеров на прием в честь начала предвыборной кампании. Тина тихо застонала. Она совершенно забыла об этом. А когда сообразила, что до вечеринки осталось всего два дня, то едва не выронила все свои плошки-миски.
О господи! Она не сможет туда пойти. Не сможет спокойно смотреть Рэю в глаза, не сможет даже просто находиться с ним в одной комнате.
– Тина?
Она быстро оглянулась и вопросительно посмотрела на мать.
– Что?
– Ты в порядке? – мягко спросил Маришка. – Можешь не идти, если не хочешь.
– Разумеется, я пойду, – огрызнулась Тина.
Теперь она вынуждена пойти. Вынуждена всеми этими сочувственными взглядами и жалостливыми улыбками. Она должна доказать своей семье, что ей плевать на Рэя Данфорта! Она пойдет и будет веселиться как все: смеяться, улыбаться, возможно даже пофлиртует немного, хотя с большим удовольствием разгрузила бы пару-другую вагонов с кирпичом.
Это далось бы мне много легче.
– Ты уверена? – спросила София тоном сестры милосердия в госпитале для смертельно раненных.
– Я же сказала! – Тина раздраженно пожала плечами и взяла очередную кастрюлю. – И я сотый раз вам всем повторяю: мы с Рэем остались друзьями. Почему бы мне не пойти к нему на прием?
Отец недовольно крякнул, но Тина не была уверена, что стало тому причиной: сумасшедшая дочь или духовка, которая не желает отмываться.
Все нормально, уговаривала себя Тина. Главное – не распускаться. Как бы трудно это ни было, она пойдет на прием к Данфортам и постарается выглядеть так, будто довольна жизнью на все сто процентов.
Была почти полночь, когда Рэй наконец добрался домой. Он провел весь день в штаб-квартире предвыборной кампании отца, потом ему еще пришлось ехать в собственный офис, улаживать проблему с потерянным контейнером фирмы «Максимилиан и Кº». Отправитель потребовал немедленно доставить груз, и Рэй решил взять ситуацию подлинный контроль. К счастью, выяснилось, что «Максимилиан и Кº» сами и виноваты. Пока Рэй со всем разобрался, было уже одиннадцать. Но в глубине души он был благодарен клеркам, напутавшим с номерами контейнеров. Ему гораздо легче сидеть в офисе и ставить на место истеричных клиентов, чем входить в пустую темную квартиру, ложиться в одинокую кровать и ворочаться всю ночь без сна, думая о Тине. И вспоминать, как совсем недавно она лежала здесь, на этих же простынях, со спутанными волосами и замутненными страстью глазами.
Ему не хватало ее улыбки, ее манеры поднимать одну бровь в знак удивления. Того, как она произносила его имя. Когда Тина была раздражена, оно сокращалось до короткого рычания «Рррэй». И нежное, замирающее «Рэээ...», когда они занимались любовью.
Он ни на секунду не мог выкинуть ее из головы, хотя, видит бог, только этого и хотел.
За шесть дней Рэй не слышал от нее ни слова, кроме дежурно-вежливого приветствия, которым она удостаивала его в зале кондитерской.
Шесть дней, черт возьми!
Он швырнул ключи на столик у двери и в отчаянии запустил пальцы себе в волосы. Если Тина и впредь будет отказываться говорить с ним, как, во имя всего святого, они смогут найти выход из создавшейся ситуации?
И есть ли из этой ситуации выход?
Вздохнув, Рэй снял пальто, бросил его на подвернувшийся стул и обессиленно рухнул на диван. Он в сотый раз прокручивал в голове их разговор, припомнил до мелочей все, что Тина ему рассказала, ища хоть какую-нибудь лазейку. Но не находил. Любой вид открытой конфронтации с ее дедом поставит Ивана Александера под угрозу. А если они с Тиной будут продолжать встречаться, пресса непременно начнет копаться в прошлом ее семьи. И очень скоро раскопает эту скандальную историю. Можно себе представить, какую сенсацию раздуют журналюги даже из давнего и ложного обвинения. Хотя Рэй был твердо уверен, что на суде Иван Александер будет полностью оправдан, его деловая репутация безнадежно пострадает. Да и предвыборной кампании Абрахама Данфорта будет нанесен ощутимый удар.
Таким образом, они подарят таблоидам два прекрасных скандала, которые можно будет смаковать месяцами.
Расстегнув рубашку, Рэй утомленно закрыл глаза. Тут же перед его глазами пронеслись восхитительные и недоступные образы: он почти чувствовал запах Тины, слышал ее дыхание. Эта квартира была наводнена ее призраками.
Чертыхнувшись, Рэй вскочил с дивана, подошел к бару, вынул банку пива, потом сунул ее обратно. Слабовато, подумал он, хватая бутылку самого забористого виски. Сейчас нужно что-нибудь, что как следует дало бы ему по мозгам – авось заработают... или хотя бы отключатся.
Залпом выпив внушительную порцию янтарного напитка и почувствовав, как обожгло все внутренности, Рэй тут же налил себе еще, надеясь растопить ледяную глыбу у себя в груди.
Крофтхэвен встречал гостей тысячей огоньков, светившихся среди листвы сада. На лужайке играл оркестр, официанты в белых перчатках разносили гостям тартинки с креветками, помидоры черри, наполненные муссом из лосося, канапе с нежнейшим сыром-бри и пряные фрикадельки в винном соусе. Бар поражал обилием и разнообразием предлагаемых спиртных напитков.
Если оглядываться на традиции Крофтхэвена, сто пятьдесят человек – это совсем скромная вечеринка. Абрахам и Никола пока пригласили только первых волонтеров из главной штаб-квартиры кампании и нескольких сподвижников, которые обеспечивали Данфорту основную финансовую поддержку. Было еще несколько репортеров из тех, кому Абрахам мог доверять. Но журналисты есть журналисты – они шныряли среди гостей, задавали каверзные вопросы, умело вплетая их в светскую беседу, надеясь любой ценой добыть Новость, хоть какую-нибудь, хорошую или плохую, любую! Хотя любой журналист знает, на плохие больше спрос – заголовки выходят эффектнее.
Рэй стоял у дверей и разглядывал гостей: улыбающиеся лица, горящие глаза и оживленные беседы. Он никогда не любил приемы, но и особенного отвращения к ним тоже не испытывал.
До сегодняшнего вечера.
Всю прошлую неделю он избегал заходить в спальню, а ночи проводил в гостиной на диване. В результате по утрам у него ныла шея и болела голова. К тому же сегодня ему весь день пришлось работать за компьютером, от чего теперь нестерпимо горели глаза.
