Лора Морган - Цыганская кровь
— Я всегда знала, что ты хороший человек, — засмеялась Тори.
— Именно поэтому ты на меня и набросилась.
— Конечно.
— Знаешь, в тебе было столько силы, словно у какого-нибудь грузчика из Ньюкасла.
— А ты занимаешься любовью по привычке?
— Скорее по природе.
— Причем тогда тут я?
— Трудный вопрос.
— Ничего себе.
— Ну, хорошо. Ты моя добыча.
— Час от часу не легче. Я бы не советовала тебе путать женщин с трофеями.
— Разве я путаю?
— Конечно.
— Извини, пожалуйста. Ну, тогда ты можешь быть, например, моей царственной спутницей.
— Разве ты принц или король?
— А разве нет?
— Конечно, нет. Ты мой благородный рыцарь.
— Я готов быть твоим рыцарем благородного образа хоть на осле.
— Это неважно. — Он привлек ее к себе:
— А ты мой ангел, только вот не видно сияния вокруг твоей головы.
— Разве? — Она стала вертеть головой, словно стараясь за ней что-то разглядеть. — Вот досада! Наверное, это ты украл его?
— Мне ведь нужен был какой-нибудь сувенир.
— Верни сейчас же.
— Не могу. Невозможно, завоевав «редкую, ярчайшую звезду» заботиться о том, чтобы сохранить венчик ангела.
Она рассмеялась:
— Сдаюсь! Ты победил! Я быстрее соображаю, когда одета и нахожусь в вертикальном положении.
— Смею тебя уверить, что ты достаточно проворна и обнаженная, и в горизонтальном положении.
— Перестань, Девон.
— Я имел в виду только способность думать — и ничего больше.
— Так я тебе и поверила.
— Нет, в самом деле. Конечно, ты великолепна и…
— Само собой разумеется, — прервала его Тори.
— Все это — пустые слова, — усмехнулся он.
— А у нас весь разговор из них и состоит.
— Давай тогда поговорим откровенно.
— Ты о чем? — насторожилась она.
— Просто я хотел сказать, что идет дождь. — Тори расхохоталась.
— Ну что, получила? — Девон был явно удовлетворен своей шуткой.
— Я уже давно поняла, что просто невозможно догадаться, что ты выкинешь в следующую минуту, — сказала она смиренным тоном.
— И все же попробуй догадаться, о чем я сейчас думаю.
Тори открыла рот от изумления и потом пробормотала неуверенно:
— Неужели ты не устал?
— Ты умница, и я не устал, — сказал он хрипло, гибким движением придвигаясь к ней. Нежно лаская тело Тори, покрытое золотистым загаром, он осыпал поцелуями ее лицо и шею. — А ты? — спросил он ее.
Но Тори и не думала отвечать. Во всяком случае, словами.
Некоторое время спустя Девон вытянул руку, чтобы выключить свет.
— Безу-у-мно хорошо, — протянул он в полудреме, засыпая под убаюкивающий мерный стук своего сердца.
Тори уже проснулась, но, как и всегда по утрам, лежала с закрытыми глазами, как можно дольше оттягивая момент вставания. Лишь осознав, что Девон тоже не спит, она пошевелилась, и он, заметив это, нежно провел рукой по ее волосам. Они по-прежнему лежали, тесно прижавшись друг к другу и, как поняла Тори, ни на сантиметр не поменяв положения после того, как заснули.
Тори снова пошевелилась и тут же почувствовала ответное ласковое движение обнимавшей ее руки.
— Ты так уютно свернулся во сне. — Ее хрипловатый после сна голос прозвучал приглушенно: она лежала, уткнувшись лицом в его шею.
Девон, не расслышав, переспросил:
— Что я делаю во сне?
— Очень уютно устраиваешься в постели. Я никогда еще не видела, чтобы кто-нибудь так спал.
— Правда? — Он взял ее рукой за подбородок и, запрокинув ее голову для поцелуя, сказал: — Доброе утро.
Тори смотрела в его необыкновенные зеленые глаза, смутно припоминая прошедшую ночь. Боже мой, неужели это действительно была она? Эта развратная женщина? Она почувствовала, что краснеет, и зарылась лицом в подушку.
Девон ласково рассмеялся:
— Да не гляди ты такой виноватой, милая моя цыганка! Ты сведешь меня с ума, если будешь каждое утро просыпаться с таким выражением лица!
— Это вовсе не то, что ты думаешь, — чуть слышно возразила она. — Это просто потому, что я никогда…
— Что никогда? — нетерпеливо прервал он ее.
— Я никогда раньше не испытывала такого.
— И я тоже.
Тори смущенно взглянула на него:
— Это правда?
— Да, правда. — Он нежно провел рукой по ее губам. — Значит, мы с тобой оба волшебники.
— Да, и карты говорили правду, — засмеялась Тори.
В глазах Девона вспыхнули озорные огоньки:
— Хоть я терпеть не могу, когда говорят: «я был прав», но в данном случае это действительно так.
— Ну и, конечно же, ты не смог отказать себе сейчас в этом удовольствии!
— Что поделаешь, такой уж у меня характер.
— Кажется, в твоем характере много подобных особенностей.
— Ну, извини меня, пожалуйста.
— Нет, правда, их слишком много: ненасытное любопытство, терпение Иова, насмешливость и самообладание, как у святого.
— Ну, разве это недостатки?
— И да, и нет. В тебе эти качества очень противоречивы.
Она и поддразнивала его, и действительно была озадачена сложностью характера своего возлюбленного.
Он не сдавался:
— Кто бы говорил… — Тори удивилась:
— Но, по-моему, во мне нет таких противоречий.
— Ты так думаешь? Милая моя цыганка, насколько мне удалось тебя узнать, ты — самая удивительная загадка на этом свете со времен Стоунхенджа.
— Кто? Я? — Тори недоуменно пожала плечами.
— Конечно! И, возможно, мне придется потратить на ее разгадку всю оставшуюся жизнь.
Тори собралась было попросить Девона, чтобы он объяснил подробнее, что имел в виду, но, откровенно говоря, ей было не до того. К тому же Девон в это утро, казалось, испытывал такой прилив энергии, что ей вообще ни о чем не захотелось говорить.
Отдохнув и восстановив свои силы, они долго плескались под душем. Одевшись, спустились вниз, и Девон в очередной раз продемонстрировал свои кулинарные способности. Готовя завтрак, он шутил, смеялся, болтал, не закрывая рта, и Тори с удивлением обнаружила, что утро тоже может быть замечательным временем суток — если проводишь его в компании любимого.
Благородно настояв на разделении труда, Тори привела в порядок кухню, а Девон отправился к миссис Дженкинз, чтобы забрать Виски. Тори закончила работу до его возвращения и, впервые за последнее время оказавшись одна, почувствовала вдруг знакомое нетерпение: она явно соскучилась по работе, ее мозг и руки слишком долго оставались невостребованными. Тори сходила в мастерскую и принесла оттуда альбом набросков.
Стоял теплый солнечный день бабьего лета с его особой свежестью и пьянящими ароматами. Тори распахнула двери французского балкона, ведущие из гостиной во внутренний дворик, и вышла на него, любуясь открывавшимся перед ней пейзажем с плавными очертаниями гор и долин, из-за которого она, собственно, и купила этот дом. Усевшись в удобное кресло — эти кресла из красного дерева остались в доме от Анжелы, — Тори взяла альбом в руки. Потом, по своей излюбленной привычке заложив за ухо угольный карандаш, другим стала делать набросок одной из наиболее величественных гор.
