Дарлин Гарднер - Приглашение на праздничный ужин
Спуск закончился так же быстро, как начался.
Она уперлась пятками в снег, чтобы помочь Коулу затормозить.
Анна поднялась, у нее подгибались колени.
— Слишком холодно, — сказала она Коулу.
Коул поднялся с баллона гораздо медленнее. Несмотря на загар, он был бледен.
— Да, — согласился он, пытаясь улыбнуться, но она увидела достаточно, чтобы понять: ему не до смеха.
— Коул Мэнсфилд, — спросила она так тихо, чтобы только он мог услышать, — почему ты делаешь это, раз тебе не нравится?
Он пожал плечами и указал на смеющихся, скачущих детей.
— Ради них, — просто сказал он.
Ее сердце растаяло быстрее, чем снег от жаркого солнца.
Она сердилась на него, когда пришла к подножию горы, но, хоть убей, сейчас она никак не может вспомнить, что вызвало у нее недовольство.
Но какова бы ни была причина, теперь она не вызывает у нее ни малейшего беспокойства.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Коул крепче обхватил Анну, когда сани, запряженные лошадьми, подбросило на заснеженной дороге.
Она подняла голову и одарила его благодарной улыбкой и нежным поцелуем, полным обещания.
Кажется, все уладилось, изумленно подумал Коул. Нет, ему никогда не понять женщин!
У него было лишь смутное представление о том, что заставило утром Анну выгнать его после невероятной ночи любви. Еще меньше он понимал, почему сейчас изменилось ее поведение.
Рука в перчатке похлопала его по плечу. Анна тоже обернулась, чтобы посмотреть на Джули, которая вместе с Дру сидела сзади.
— Правда, здорово? — восхитилась Джули, у которой были такие розовые щеки, что она походила на херувима. Губы у нее были еще краснее, но вряд ли от холода, подумал Коул. — Я так рада, что мне удалось уговорить вас поехать с нами!
— Я тоже, — сказала Анна, сжимая руку Коула.
— И я рад, — поддакнул Коул, удивляясь, что это правда.
Езда в горах в холодную погоду никогда не представлялась ему идеальным способом примирения.
Он чувствовал, как от вдыхания резкого морозного воздуха у него замерзают легкие. Снег, непрерывно сыпавший с неба в виде легких снежинок, раздражал его, потому что ему пришлось снять очки.
Рука, которой он обнимал Анну, лежала на толстой пуховой куртке. Даже если бы можно было прикоснуться к ее голой коже, ничего бы не изменилось.
Несмотря на перчатки, он уже не чувствовал пальцев.
Но Анна была счастлива, и для Коула этого было достаточно.
— Не верится, что поездка закончилась так быстро! — с сожалением сказала Анна, когда вдали показалась конюшня и две лошади, запряженные в сани, побежали быстрее.
Коулу не верилось, что поездка так затянулась.
Даже лошади, покрытые густой шерстью, — явно выносливая порода, привыкшая к холодам, — не выдержали, иначе они бы не устремились к конюшне как сумасшедшие.
Коул начал согреваться, только когда они вошли в шале. Даже тогда он сомневался, разумно ли снимать куртку, пока ему не станет по-настоящему тепло.
Джули решила за него этот вопрос, схватив его за рукав и потащив в кухню.
— Похоже, все идет по плану, — сообщила она драматическим шепотом, когда они остались вдвоем у микроволновой печи. — Разве не так?
У Коула мелькнула мысль засунуть руки в печь, но вместо этого он потер их.
— Все прекрасно, — медленно сказал он.
— Я так и думала, — встряхивая каштановыми кудряшками, заявила Джули. Веснушки ярко выделялись на ее белой коже. — Я старалась изо всех сил.
Но, конечно, Анна есть Анна, поэтому иногда я бессильна. Ей не очень везло с мужчинами, но сейчас я могу сказать, что события принимают благоприятный оборот. Просто помни, — сказала Джули, подмигнув ему, — что я на твоей стороне.
— Джули, — спросил Коул, наклоняя голову, как заговорщик, — о чем мы говорим?
Она широко раскрыла глаза.
— О твоем плане. — Не получив ответа, Джули слегка хлопнула его по плечу:
— Покорить Анну. Не говори, будто ты не знал, что мне это известно.
— Что известно?
— Что на самом деле ты не близкий друг Анны.
Коул почувствовал, что у него отвисла челюсть.
— Если тебе было известно это, почему ты пригласила меня сюда?
Джули, обдумывая ответ, поджала губы.
— Раньше Анне не везло с мужчинами, но ты другой. Ты именно тот, кто ей нужен.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты говоришь то, что есть на самом деле, — сказала она. — Кроме того, ты настолько без ума от Анны, что даже терпишь наше семейство.
Коул улыбнулся, и не только потому, что она ошиблась в своей оценке.
— Мне нравится ваша семья. Анна мне тоже нравится, но я не уверен, что мне удастся покорить ее.
— Вот поэтому я позабочусь, чтобы Дру не выходил сегодня из спальни, — выразительно шевельнув бровями, сказала Джули. — Горячая ванна в вашем распоряжении. В баре есть бутылка любимого вина Анны — божоле. Оно тоже может помочь. — Она весело улыбнулась и поцеловала Коула в щеку. — Желаю удачи! — сказала Джули и исчезла.
Оставшись один, он, наконец, снял куртку. По его телу распространялось чудесное тепло, вызванное его фантазиями о том, чем бы он занялся с Анной в горячей ванне.
Ему нельзя признаваться, что Артур Скиллингтон — его отец, но в его силах заставить Анну понять, что она уже значит для него гораздо больше, чем работа.
Анна потягивала божоле, глядя, как Коул кладет поленья в камин.
У нее были такие смешанные чувства в отношении Коула, что она ни в чем не была уверена.
— Спокойной ночи, Анна! Спокойной ночи, Коул! окликнула их Джули, стоя у подножия лестницы. Она преувеличенно зевнула. — Мы с Дру ужасно устали и ложимся спать, и до утра мы точно не выйдем из спальни.
— Приятных вам снов! — откликнулась Анна, удивленная ярко горящими глазами сестры и ее радостной улыбкой. Джули отнюдь не выглядела усталой.
От нее исходила такая энергия, что ночной лыжный марафон оказался бы ей вполне по силам.
— Спокойной ночи, — сказал Коул.
Выходя из комнаты, Джули подмигнула ему. Анна быстро повернула голову, чтобы посмотреть, как на это отреагирует Коул, но он, вооружившись длинной спичкой, с непроницаемым лицом разжигал огонь в камине.
Поленья, которые он пошевелил кочергой, весело затрещали. Дым медленно поднимался в дымоход.
Отблески огня танцевали на лице Коула, насыщая его кожу красными и оранжевыми тонами.
— Интересно, где твой дядя Питер? — неожиданно спросил Коул. Джули и Дру ушли наверх, и в шале воцарилась тишина. Только потрескивал огонь в камине и громко тикали напольные часы. — По вечерам он ходит в охотничий домик, но к этому времени обычно возвращается.
