Кэрол Мортимер - Свидание с ангелом
И как бы она ни любила отца, Нина знала: пришло время и ей перестать бояться. Она решительно вздохнула:
— Рейфу приглянулись витрины, которые я сделала для твоей выставки, и он предложил мне спроектировать подобные для галерей «Архангел», — тихо призналась она.
— И тебе этого хочется?
Нина откинулась на спинку сиденья, поймав на себе настороженный взгляд отца:
— Да, мне хочется.
— Теперь он тебе нравится. — Отец не спрашивал, он утверждал.
— Ровно настолько, чтобы переспать с ним!
— Наверное, нам следует поговорить об этом, когда мы вернемся домой, — предложил отец, когда лимузин остановился у служебного входа в галерею «Архангел».
Ее отец захотел, чтобы его пересадили из автомобиля в кресло здесь, у служебного входа, а не под прицелом фотокамер у главного входа в галерею, где толпились фотографы и снимали разряженных в пух и прах именитых гостей, приглашенных на этот закрытый показ коллекции ювелирных украшений Палитова, для завтрашних газет.
— Мне еще многое нужно рассказать тебе, доченька. О том, что случилось, — едва слышно продолжал старик, — но сейчас не время, а здесь не место для таких разговоров.
Нина пристально посмотрела на отца, во взгляде его блеклых зеленых глаз было столько боли, возле носа и рта залегли морщины, впалые щеки побледнели.
— Папа, тебе нехорошо? — Она положила ладонь на его руку и почувствовала, как она дрожит под ее пальцами. — Если так, то мы не пойдем на открытие.
— Я настолько здоров, насколько мне позволяет мое нынешнее состояние, доченька, — заверил ее отец, — но не могу сказать того же о том, что творится на душе и в мыслях. Не сейчас, Нина. — Он накрыл ее ладонь своей и чуть сжал, увидев, как она встревожена. — Мы пойдем на торжество и прекрасно проведем время, а после поговорим. Я лишь надеюсь, что ты простишь меня… — Он не договорил, с беспокойством глядя на дочь.
— Прощу за что, папа? — спросила она, опасаясь, что знает ответ.
— Поговорим после, — повторил он.
В его глазах она увидела боль, которую он ей раньше не показывал. Нет, не физическая боль, ведь он уверил Нину, что у него ничего не болит. Эта боль сидела глубоко в его душе.
Но сейчас у Нины не было времени размышлять об этом, ведь ей предстояло пережить открытие выставки в галерее «Архангел»…
И снова увидеть Рейфа.
* * *— Никогда не видел ее такой красивой.
Рейф слушал Майкла вполуха, он был слишком поглощен тем, что пристально следил за Ниной, стараясь уловить в выражении ее лица знаки, говорившие о том, что ей непросто быть здесь, как и ему.
Ее глаза были чистого зеленого цвета, кожа светилась здоровьем, она широко улыбалась, пока отец представлял ее двоим мужчинам, которые только что к ним подошли; все гости очень ждали приезда загадочного Дмитрия Палитова.
Нина не выглядела напряженной, она была бесподобна. Совершенна, сногсшибательна, неотразима. Она снова распустила волосы, и они огненной рекой ниспадали по плечам и спине до самой талии. На фоне светлой кожи ярко выделялись ее изумрудно-зеленые глаза, а потрясающую форму соблазнительных чувственных губ она подчеркнула темно-розовой помадой. На ней было мерцающее платье золотистого цвета чуть выше колен, оно изящно подчеркивало изгибы ее тела, оставляя открытыми плечи и руки, а на ее длинных красивых ногах были золотистые туфли на высоких каблуках.
И Рейф не мог отвести от нее глаз. Он раздраженно прищурился, увидев, как она тихонько смеется над шуткой одного из мужчин, которого ей только что представили.
— Рейф, ты меня слушаешь? Рейф!
— Что тебе надо, Майкл? — гневно огрызнулся он, сжав кулаки.
Майкл спокойно поднял темные брови:
— Я просто сказал, что никогда не видел Нину Палитову такой юной и красивой. Ты этого, видимо, не услышал, — добавил он.
Рейф мрачно посмотрел на него:
— Что ты хочешь сказать?
Майкл все еще смотрел на красавицу Нину Палитову, стоящую возле отца, и проигнорировал гримасу неудовольствия на лице брата.
— Нам стоит пойти поздороваться с нашим почетным гостем, — сказал он и, снова не получив ответа, вгляделся в его лицо. — Какого черта? — наконец пробормотал он. — Рейф, прошу, скажи, что ты не… О, ты все-таки сделал это… Я просил тебя быть милым с Дмитрием Палитовым, а ты переспал с его дочерью!
— Чего разорался? — грозно посмотрел на него Рейф.
Майкл не унимался:
— Так это из-за Нины Палитовой ты вчера был такой рассеянный? Из-за нее сегодня на всех кидался в галерее? А и это… — постепенно морщина между его бровями разгладилась, — это из-за нее ты так внезапно устал от образа плейбоя и решил от него избавиться? — осторожно спросил он.
— Не твое собачье…
— Это мое дело, Рейф, — ледяным тоном ответил Майо, — все, что касается галереи «Архангел» — мое дело. И Габриэля.
— Это вообще не касается галереи.
— «Это»? А поточнее? — мягко спросил Майо. — Тебе дорога Нина Палитова?
— Не твое дело.
Майо нетерпеливо вздохнул:
— А Палитов знает?
— Ничего не было.
— Он знает? — прошипел Майо.
Рейф стиснул зубы:
— Да. Но между нами все уже кончено.
— Почему? — Майкл поднял брови.
— Может, ты просто порадуешься и не будешь спрашивать почему?
— Нет, не порадуюсь, если только ты сам не хотел расставаться с ней.
Рейф перестал хмуриться:
— Знаешь, Майкл, ты и в самом деле живешь под маской, как и я.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты прячешь свои чувства. Наверное, то, что наш брат женился, запало тебе в душу.
— А тебе запало?
Нина запала ему в душу. Только Нина. И он не имел ни малейшего представления о том, как с этим быть.
— Как думаешь, может, он усыпляет твою бдительность, приехав сегодня на открытие? — Майкл внимательно смотрел на Дмитрия Палитова. — А сам планирует натравить на тебя парочку своих охранников в темном переулке?
— Как же я жил все это время без твоих шуток. — К Рейфу постепенно возвращалось обычное хорошее расположение духа. — Пойдем поздороваемся с ними. — Он не стал дожидаться ответа брата и направился через зал к Нине и Дмитрию.
Нину немного напугало то, что не один, а сразу два красавца брата Д’Анджело приближались к ней. Точнее, только один из них направлялся к ней с угрожающим видом; внимание Майкла Д’Анджело было направлено на ее отца.
Братья Д’Анджело были, вне всякого сомнения, самыми привлекательными мужчинами на торжестве: на них были черные костюмы с иголочки и белоснежные рубашки, подчеркивающие широкие сильные плечи и подтянутые тела. Волосы Рейфа шелковой завесой ниспадали на плечи, а Майкл носил короткую стрижку, у него были совершенные черты лица и яркие черные как ночь глаза.
