Дина Лоуэм - Утоли мою печаль
Она сидела рядом с ним, наслаждаясь близостью мужчины, впитывая его ауру, как сухая почва впитывает влагу.
Джесс, смеясь, подскочила и распахнула заднюю дверцу:
– Залезай, Джонни!
– Залезай, Джесс!
– Залезаем! – крикнула Джина, и они горохом попрыгали на заднее сиденье.
Запахло жареными цыплятами и свежими булочками. Какие прекрасные запахи и звуки! Мэдж снова зажмурилась. Отогнала слезы. Взяла себя в руки. И вдруг, к своему крайнему изумлению, обнаружила, что под этим водоворотом чувств таилось предвкушение.
Ей действительно хотелось поехать с Майклом на побережье.
– У кого маршрут? – осведомился он, включая зажигание.
– Вот он! – пропела Джесс, помахивая атласом дорог. – Посмотри его, мама!
– Нет, Джесс. Сама посмотри. И, послушайте, вы должны…
– Застегнуть ремни! – хором гаркнули Джесс и Джонни, как они всегда делали с тех пор, как достаточно подросли, чтобы пародировать мамины наставления.
– А что говорил Персик? – спросила Мэдж.
Джесс фыркнула. Джонни покраснел.
– Ничего, – сказал он.
– Он сказал, – доложила Джесс, в то время как машина выезжала на дорогу, – что Джонни должен вести себя с матерью как джентльмен, а…
– Джесс!
– … с девушкой – как священник.
Напряжение спало. Мэдж перегнулась назад, чтобы потрепать огорченного сына по голове, и заметила, что Джина покраснела почти так же сильно, как и он.
День начался замечательно. Смех и нестройное пение заполнили машину. Планы пересматривались с удивительной быстротой. К тому времени, как они достигли моста через Чезапикский залив, были уже отброшены проекты ехать прямо в Ки-Уэст, сесть на теплоход до Нассау и найти аэропорт, где дают уроки планеризма. Майкл развлек всех историей о доме, который он построил для человека, мечтавшего жить, как Элвис Пресли, а Джина рассказала интересную историю о том, как ее отца покорнейше просили никогда больше не петь в церкви. Все так смеялись, что Мэдж даже не заметила, как Джонни вертел головой, чтобы рассмотреть толчею на Норфолкской военно-морской базе, когда они проезжали мост через Хэмптон-Ярд.
После полудня стало очень тепло. Где-то в полумиле от них волны Чезапикского залива набегали на песок, где после отлива осталось множество моллюсков, медуз и крабов-отшельников. По другую сторону дюн лежал крохотный городок Кейп-Чарлз, словно перенесенный сюда прямо из викторианской эпохи. Ветер дул с суши, нагоняя тяжелые багровые тучи. Мэдж ничего не замечала. Она растянулась в шезлонге, который Майкл достал из багажника, и наблюдала, как ее дети добывают трофеи в лужах, оставленных отливом.
– О-о-х! – закричала Джесс, подняв руки вверх. – Она меня ужалила! Ненавижу медуз!
– Рановато они в этом году, – удивилась Мэдж. – Обычно их до августа не видно.
Майкл лежал на песке с бутылкой пива, прикрыв глаза, в блаженном ничегонеделанье.
– В Атланте этих проблем нет, – сказал он, не шелохнувшись.
Мэдж отхлебнула содовой.
– Не могу себе представить жизнь вдали от воды. Уезжая из дому, я всегда стремилась к побережью.
– Ну да, – саркастически заметил он. – К корейскому побережью.
Несколькими часами ранее Мэдж бы нарочито отвернулась, отгораживаясь от него, не допуская до себя. Но сейчас это ее не испугало.
– Ага, – согласилась она просто. – Но кто сказал, что в разгар войны нельзя искупаться в море?
– Не я, – в тон ей отозвался Майкл. – Мы, правда, в свободное время предпочитали покер. Пытались играть в подковы, но там не было лошадей.
Мэдж засмеялась.
– По правде говоря, мои купания чуть было не закончились трагически.
– О, прошу прощения…
– Кончилось тем, что я оказалась в нашем неврологическом отделении, после того как, нырнув с прибрежной скалы, крепко стукнулась головой о камень и чуть было не утонула. Предварительный диагноз – травма головы. Окончательный диагноз: злоупотребление виски, плохая наследственность и неадекватные реакции.
– Неадекватные реакции?
– Медицинский термин, – улыбнулась она. – Означает полное отсутствие здравого смысла.
– А в Канзас-Сити вы не занимались плаванием?
Она добродушно рассмеялась.
– Нет, конечно нет!
– Видимо, потому, что там нет побережья?
– Видимо, так.
– А что скажете насчет Атланты?
Мэдж повернула голову, чтобы увидеть его лицо и услышать легкое дыхание. Как будто вопрос был совсем незначительным.
– Не знаю, – честно призналась она.
Ей нечего было сказать насчет Атланты, где он всегда жил и где его семья требовала проводить совместно все праздники. Это ей было трудно себе представить. Она даже день рождения не праздновала с родителями с тех пор, как ушла на войну. Она бы не могла заниматься семейным бизнесом только потому, что от нее этого ждали.
Джонни держал Джину за руку, и она ему это позволяла. Мэдж не знала что и думать. Может быть, сосредоточившись на дочери Майкла, он забудет о своем желании стать летчиком. Но может случиться и так, что их знакомство породит новые проблемы, чего Мэдж совсем не желала.
– А вы не обдумывали отъезд из Атланты? – небрежно спросила она, продолжая предложенную Майклом игру.
– Не знаю, – честно признался он. – Это зависит от того, насколько легко будет вернуться. И. от того, насколько это важно. Вы не хотели бы отпраздновать четвертое июля в Атланте?
Так легко. Без нажима. Не настаивая, не упорствуя, не допытываясь. Он просто лежал на солнышке и удерживал на груди в равновесии пивную бутылку с таким старанием, словно от этого зависела его жизнь.
– Я об этом не думала, – сказала она, нарочито переключая внимание туда, где ее дочь изводила двух старших подростков.
Стоя в воде, Джесс брызгалась на Джонни и Джину. Крики звенели в воздухе, заглушая шум прибоя.
– Я, пожалуй, побью вашего сына, – угрожающе прорычал Майкл, когда Джонни схватил Джину в охапку и увлек за собой в воду.
Мэдж лукаво сощурилась:
– После того, как я побью вашу дочь. Вы уверены, что у нее благородные намерения?
– Не более благородные, чем у вашего сына.
Она согласно кивнула.
– Тогда, полагаю, мы будем иметь неприятности.
– Вот потому я и хочу его побить.
Некоторое время они наблюдали, как девушка и парень плескались, бегали и хохотали. Когда Мэдж поняла, что Джесс только кружит около них подобно спутнику, она решила, что настала пора самой окунуться.
Мэдж встала с шезлонга.
– Пойду охранять невинность своего сына, – улыбнулась она.
Майкл рассмеялся.
– О, я должен непременно помочь вам в этом благородном деле. Пошли!
Майкл привстал, но тут же пошатнулся, выругался и, помедлив пару секунд, выпрямился.
