Джоэль Майдлер - Заговор двоих
Сабина достала с вешалки его шляпу и, поднявшись на цыпочки, нахлобучила ее ему на голову. Пытаясь скрыть свое разочарование, она улыбнулась.
— Хорошо. А когда ты вернешься?
Он ответил на ее улыбку, сверкнув белыми зубами.
— К ужину. Скажем, к шести, идет?
Ужин. О Боже! — вспомнила Сабина.
— Идет, — храбро произнесла она.
Мэтт немного помолчал, и выражение его лица смягчилось.
— Ты держалась молодцом, Сабина.
Она подняла на него свои огромные изумрудные глаза.
— В чем?
— В том, как встретила незнакомцев на чужой территории. Ты им всем понравилась.
— Правда?! — обрадовалась девушка. — Они мне тоже.
Он улыбнулся.
— Я горжусь тобой.
Ее сердце взмыло в небеса. Но прежде, чем она смогла придумать ответ на его слова, Мэтт скрылся за дверью.
Картошка не прожарилась, а мясо пересохло до состояния подметки, но Мэтт съел все это, не сказав ни слова упрека.
— Это ужасно! — Сабина отложила в сторону нож, которым пыталась распилить кусок бифштекса на своей тарелке. — Я не понимаю, почему у меня ничего не получилось.
— Не переживай, — усмехнулся Мэтт. — Я же говорил, что непривередлив. В следующий раз у тебя получится лучше.
— Я надеюсь! — виновато опустила голову девушка.
— Во всяком случае, я пока сыт. В отличие от тебя. — Он скосил глаза на ее полную тарелку. — Конечно, это не яблочный пай…
— А ты его любишь?
Мэтт на секунду задумался.
— Пожалуй, что так. Но, поверь, я вовсе не рассчитываю, что ты будешь проводить все свое свободное время у плиты. — Он с удовлетворением оглядел кухню. — Здесь стало гораздо уютнее.
— Спасибо. Я старалась. — Сабина спрятала на коленях свои покрасневшие руки.
— Я это вижу.
Он наклонился, взял ее ладонь и сжал в своей руке, а потом с подчеркнутой нежностью погладил палец, который она поранила, когда чистила картошку. Это прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало.
— Я хотела спросить… — начала она дрогнувшим голосом.
— Валяй, спрашивай.
Он выпустил ее руку и откинулся на спинку стула, приготовившись внимательно слушать. Сабина почувствовала разочарование, но все же задала давно мучивший ее вопрос:
— Где здесь телефон?
Мэтт приподнял брови, и уголок его рта дрогнул в полуулыбке.
— Здесь его нет. Этот дом стоит в самом конце дороги. Не было смысла тратить силы и деньги на установку телефона.
— И телевизора тоже нет?
— Точно. У нас не остается времени, чтобы смотреть телевизор. — Было видно, что ее вопросы забавляют его. — А вот книги есть.
Сабина насмешливо кивнула.
— Да, я нашла их. Несколько романов и пособия по уходу за лошадьми. Впрочем, там есть кое-что и о разведении коров.
Мэтт посерьезнел.
— На днях мы поедем в город, чтобы купить кое-что для тебя. Заодно закажем и книги. А сейчас… — Он поднялся на ноги. — Мне надо починить седло в конюшне. Можешь ложиться спать, если захочешь.
Сабина обиженно посмотрела на мужа, удивленно приоткрыв губы. Ей казалось, что ему приятно беседовать с ней. Им так многое надо обсудить…
Видимо, Мэтт ожидал от нее вопросов, но, поскольку она промолчала, заговорил сам:
— Я пока буду спать здесь, на диване. Нам надо многое уладить, прежде чем мы начнем делить постель.
— Например? — не удержалась Сабина от вопроса.
— Например, понять, есть ли у нас совместное будущее. И если его нет, то осознать это до того, как мы совершим что-либо… непоправимое.
Она почувствовала себя в некотором смысле отвергнутой, хотя и понимала, что в этой позиции есть здравый смысл.
Мэтт ушел. Сабина проводила его задумчивым взглядом, пытаясь убедить себя, что он прав.
На следующий день в городе она испытала самое большое потрясение в своей жизни. Это произошло, когда девушка выписала чек, чтобы расплатиться за стопку книг, которые выбрала в качестве рождественских подарков для семейства Кросби.
— Простите, — сказала молодая продавщица, — ваша подпись недействительна.
— Но это невозможно! — воскликнула Сабина. — Наверное, произошла какая-то ошибка.
Но она тут же поняла, что никакой ошибки нет. Ее дед сделал то, что обещал. Кипя в душе от гнева, она с трудом обрела самообладание.
— Можно мне сделать звонок, оплаченный абонентом?
— Вообще-то это не разрешается… — Продавщица смотрела на нее с явным сочувствием. — Ну, ладно, звоните, только проследите, чтобы звонок действительно оплатили. — Она подмигнула Сабине и отошла в противоположный конец небольшого помещения книжного магазина.
Девушка дрожащими пальцами набрала служебный телефон деда. Когда она представилась, секретарь немедленно соединила ее.
— Принцесса! Откуда ты звонишь? — бодрым тоном поинтересовался Лайонелл Грэхем.
— Из маленького городка в Вайоминге.
— А-а! — Это междометие выдало всю глубину его разочарования. — А я-то подумал…
— Я знаю, о чем ты подумал. Дедушка, почему ты заморозил мой счет в банке?
— Потому что у тебя больше нет денег.
— Но еще недавно у меня было двадцать семь тысяч долларов.
— Можешь считать, что их больше нет.
— Ты не имеешь на это права! — выпалила Сабина, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди. Она рассчитывала на эти деньги как… как на свое приданое. А теперь получалось, что она пришла к Мэтту без единого цента!
— Ты ошибаешься. К тому же я тебя об этом предупреждал, — безапелляционно заявил Лайонелл Грэхем. — Ну, а как там твой ковбой? — снисходительным тоном поинтересовался он.
— С моим мужем все в порядке, — выпалила Сабина, — и если ты думаешь, что сможешь таким образом заставить меня приползти обратно…
Мужская рука протянулась через ее плечо, взяла телефонную трубку и положила на рычаг. Обернувшись, Сабина увидела Мэтта с суровым выражением на красивом лице.
— Как я понял, дед заблокировал твой счет.
— Да, — всхлипнула Сабина. — Это несправедливо!
— Ерунда.
— Нет, не ерунда! Я осталась совсем без денег. У меня нет ничего, кроме того, что на мне надето.
— Этот вопрос мы как-нибудь решим. Глория! — взяв Сабину за локоть, окликнул он продавщицу. — Заверни эти книги для моей жены и запиши на мой счет. Мы заедем за ними через полчаса.
— Конечно, Мэтт, — откликнулась та. — Извини, я не знала, что это твоя жена…
Но он захлопнул дверь, не дослушав ее извинений.
Мэтт купил Сабине шапку, сапоги, джинсы и теплую зимнюю куртку, а потом выбрал еще несколько рубашек и широкий кожаный ремень с большой пряжкой, но она отказалась, заявив, что примет только самое необходимое.
