Энн Мэтер - Опасные чары
— Ты вовсе не убегаешь от них, дорогая. Ведь они никуда не денутся. Однако может случиться, что когда вернешься, они уже не будут казаться проблемами вообще.
— Хотелось бы верить, — пробормотала Джули, вздыхая.
В кухню вошел Бен и улыбнулся при виде Джули.
— Потихоньку готовишься к поездке, — заметил он, рассмеявшись.
— Я еще пока не дала согласия, — возразила Джули.
— Но я полагал… — нахмурился Бен. — Сам сказала…
Джули взглянула на Саманту, стоявшую сзади и молча подававшую отчаянные сигналы мужу.
— Так что же она сказала? — спросила Джули добродушно.
— Саманта утверждала, — ответил Бен, — что ты согласилась ехать с нами и взять на себя заботу о Тони.
— Только и всего?
— О, Бен, — простонала сконфуженная Саманта. — Но Джули, ты ведь поедешь, не правда ли?
Джули как-то неуверенно повела плечами.
— Я бы с удовольствием, но что скажет Пол. Я ему еще ничего не говорила.
— Тогда спроси его, — заметила Саманта, поджаривая бифштексы. — Но вы, однако, пока даже не помолвлены и не давали друг другу слова?
Джули утвердительно кивнула. Как видно, у нее было мало шансов устоять перед объединенными усилиями Саманты, Бена и собственных родителей.
В последующие несколько дней Джули видела в метро объявления, в которых сообщалось о том, что ежевечерние выступления Мануэля Кортеса у «Гардинос» запланированы лишь на короткий период. Ей хотелось бы знать: думает ли Мануэль о ней теперь или последнее столкновение привело, с его точки зрения, к окончательному разрыву. И если он больше не желает видеть ее, то упрекнуть его за это было трудно. Ведь она обошлась с ним очень жестоко, причем не имело значения, были ли для этого объективные причины или нет.
По телефону Саманта предупредила Джули, что если она надумала ехать с ними, то ей следовало обратиться в американское посольство за въездной визой, а также получить справку о противооспенной прививке.
Джули, не проявляя особого интереса, согласилась позаботиться о необходимых документах. По крайней мере, она могла пока чем-то заняться и временно оттянуть окончательное решение относительно поездки в США. В случае согласия Джули предстояло информировать Пола и купить подходящую одежду. Ведь в Калифорнии тепло и солнечно, и ей не понадобится зимний гардероб.
В следующую субботу днем Джули доехала на автобусе до Сент-Джонс-Вуда. У нее не было никакого определенного плана. Просто страшно захотелось снова увидеть тот квартал, где жил Мануэль. Было очень холодно, но сухо, и в куртке из цигейки и темно-зеленых эластиковых брюках, высокая стройная Джули выглядела очень красивой. Засунув руки глубоко в карманы куртки, она медленно шла по парку, примыкающему к «Лебанон-корт», и смотрела на самый верхний этаж здания, легко отыскав глазами окна знакомых апартаментов. День был пасмурный, в воздухе кружились снежинки, и окна были освещены, а это свидетельствовало о том, что в квартире кто-то находился. Но кто именно? Быть может, Мануэль? И был он один или с дочерью? И стоило ли вообще сюда приезжать, если она не собирается подняться к нему?
Джули знала, что втайне она уже решила именно так и поступить. Эта мысль все время присутствовала в подсознании, и Джули только не хотела себе в этом открыто признаться.
Она закурила и, глубоко затянувшись, бросила на дорогу обгоревшую спичку. «Как было бы прекрасно, — думала Джули, — если бы Мануэль выглянул из окна и увидел меня стоящей здесь перед домом. Если бы он вышел и сказал: пойдем наверх, я так рад тебя видеть, мне очень хотелось встретиться с тобой!»
В следующий момент она увидела, как кто-то к ней приближается; сердце у нее сильно забилось, но тут же опять затихло.
— Что вы здесь делаете, мисс? — спросил швейцар. — Здесь частные владения.
— Я… он… — густо покраснела Джули. — Просто смотрю на здешние здания. Увлекаюсь архитектурой, — закончила она, запинаясь.
— В самом деле, мисс? Сегодня очень холодно, и я бы посоветовал изучать архитектуру где-нибудь в другом месте и заниматься этим в более теплые дни, — наставительно произнес швейцар.
Джули вздохнула и снова с тоской посмотрела на знакомые окна. Если бы только она могла его увидеть!
Кивнув швейцару, она пошла по парку, потом через площадку, где стояли автомашины, в сторону главной улицы. Но тут она заметила оставленный на площадке темно-зеленый «феррари».
Почти задохнувшись, Джули круто повернулась и направилась к входу в здание. В подъезде дорогу ей преградил швейцар.
— Да, мисс?
— Мне нужно подняться к сеньору Кортесу.
Швейцар в изумлении уставился на нее.
— Послушайте, мисс, вы хорошо знаете, что я не могу вас пропустить.
— Но почему? О, Господи, я знакома с ним!
— Действительно, мисс? — спросил недоверчиво швейцар.
— Конечно. Меня звать Джули Кеннеди. Позвоните ему и спросите!
Швейцар некоторое время задумчиво разглядывал Джули.
— Хорошо, я позвоню. Ждите здесь.
Оставив Джули снаружи, он вошел в свое служебное помещение, и она слышала, как швейцар говорил по внутреннему телефону. Неистово колотилось сердце. А если он вдруг не захочет видеть ее? Что тогда?
Джули посмотрела сквозь стеклянные вращающиеся двери. Комната швейцара располагалась сбоку. Если она проскочит через дверь к одному из лифтов, швейцар не успеет задержать ее. А в лифте она уже будет недосягаема. Под влиянием внезапно принятого решения, Джули именно так и поступила, вовсе не думая о том, что ее усилия могут быть напрасными. Пробегая мимо швейцарской, она слышала, как ее сердито окликнули.
Лифт двигался медленно. Первый этаж, второй этаж, затем между вторым и третьим этажами лифт затормозил. «О, Боже, — подумала Джули удрученно — швейцар, конечно, остановил лифт. Вполне логично.»
Она с замирающим сердцем ожидала, что лифт снова начнет спускаться, но, к ее удивлению, через несколько минут кабина пошла вверх. Третий, четвертый этаж — швейцар позволил ей подняться. Должно быть, Мануэль согласился принять ее.
Лифт остановился на самом верху, и Джули, выйдя, постучала в дверь апартаментов.
Почти сразу же дверь распахнулась, и она оказалась лицом к лицу не с Мануэлем Кортесом, а с тем прекрасным созданием, которое его сопровождало в лондонском аэропорту. Девушка стояла, пристально рассматривая Джули. С близкого расстояния она казалась еще красивее; черные как вороново крыло волосы, гладкая нежная кожа, пышные формы, которые подчеркивало тесно облегавшее фигуру платье. В свои шестнадцать лет она выглядела на удивление взрослой.
