Шарон Фристоун - Отныне и вовеки
— Не выйдет, — засмеялся Мартин и, тоже встав, поддержал ее под руку. — Оставь влюбленных пташек в покое, Лив, и позволь мне проводить тебя в твою комнату.
— И это говорит человек, требовавший, чтобы я поехала в Португалию в качестве дуэньи! — Лив бросила на него взгляд. — Что-то теперь ты запел по-другому, — воинственно заявила она.
— Нет, я просто склоняюсь перед неизбежным, и тебе придется сделать то же самое, — ровным тоном произнес Мартин и медленно развернул ее лицом к себе.
Его близость вызвала в душе Лив целую бурю эмоций. Мартин слегка приподнял ее подбородок пальцем, и его карие глаза сузились, глядя на прелестное лицо Лив. В его взгляде читалось предостережение.
Неожиданно на Лив навалилась усталость, и она с трудом сумела выдавить улыбку, когда Майкл увел Кэрол, со смехом бросив напоследок:
— Мартин, я доверяю тебе присмотр за Лив, она, похоже, совсем выдохлась.
— Вот нахальный чертенок, — пробормотала Лив. — Наверное, это у вас семейное. — Однако она не сделала попытки отстраниться, когда Мартин обхватил ее рукой за плечи.
— Тебе пора в постель, Лив. — На ее выразительном лице отразилась паника, и Мартин мрачно усмехнулся. — Не волнуйся, будешь спать одна… до поры до времени.
Наутро Лив проснулась с жуткой головной болью. В памяти смутно запечатлелось прикосновение сильных рук, снявших с нее одежду и мягко уложивших в постель, и нежное прикосновение теплых губ к ее виску.
— Нет, только не это! — простонала Лив. Спиртное она всегда переносила плохо и старалась пить не больше одного-двух бокалов вина.
С тоскливым ощущением Лив выбралась из постели, прошлепала в ванную и стояла там под ледяным душем до тех пор, пока ей немного не полегчало. Она кое-как высушила волосы феном и вернулась в спальню. Там она быстро натянула белые шорты и голубой топик, распахнула настежь французские окна, выходившие на широкую террасу, и впустила в комнату веселые лучи утреннего солнца. На мгновение яркий свет ослепил ее, однако понемногу глаза привыкли, и Лив всей грудью вдохнула пьянящий морской воздух.
Ее спальня находилась в дальней части дома, выходившей на раскинувшиеся на террасах сады и море. Лив невольно залюбовалась ослепительной синевой и черными скалами, вокруг которых клубилась белая пена прибоя.
Вот вспорхнула белая чайка, покружилась над скалами и улетела куда-то вдаль. Улететь бы вместе с ней, вздохнула Лив и вернулась в спальню.
Усевшись на кровать, она принялась яростно расчесывать спутанные волосы. Надо все же сделать короткую стрижку, в который раз подумала Лив, и в эту минуту раздался стук в дверь. — Войдите. — Должно быть, Кэрол пришла побранить ее за вчерашнее, поморщилась Лив. — Не надо мне ничего говорить, я сама знаю… — Она обернулась и так и застыла с открытым ртом. В дверях стояла вовсе не Кэрол. Это был Мартин.
Он направился к Лив, неся большой поднос с кофейником, молочником, сахарницей и двумя чашками. Но даже с этим подносом у него был вид властелина мира. Солнце играло на его светлых волосах, отбрасывая на них золотые блики. Он был похож на греческого бога. Лив смотрела на Мартина как завороженная, не в силах отвести глаз. Ее взгляд, скользнув по его атлетической фигуре, невольно остановился на загорелых крепких ногах, покрытых светлым пушком волос, и ее гормоны взбесились. С трудом оторвавшись от созерцания мужчины, Лив провела языком по внезапно пересохшим губам.
— Что тебе здесь надо?
Вопрос был в высшей степени неразумным. Мартин поставил поднос на прикроватный столик и посмотрел на Лив. На его тонких губах заиграла зловещая чувственная улыбка. Он был настоящим воплощением первобытной мужественности, и это одновременно возбуждало и завораживало. Лив не смогла сдержать короткого судорожного вздоха и легкой дрожи в руке, нечаянно выпустившей расческу. Она тут же очнулась, но не успела поднять расческу — Мартин опередил ее.
— По-моему, ты знаешь, чего я хочу, — заметил он. Улыбка на его губах стала шире, и он оскорбительно небрежным жестом провел рукой по щеке Лив, а затем обхватил ладонью затылок, поглаживая большим пальцем нежную кожу шеи.
Его прикосновение жгло огнем, хотя он вовсе не стремился сделать ей больно. Взглянув в светло-карие глаза, Лив постаралась напустить на себя высокомерный вид.
— Могу я получить назад свою расческу? — вежливо поинтересовалась она.
— Какая сдержанность! — Мартин приподнял брови и выпрямился, задумчиво созерцая Лив. — Наверное, лучше будет так. Ты наливай себе кофе, а твоими волосами займусь я. — Лив открыла было рот, чтобы возразить, но Мартин уже уселся рядом и осторожно провел расческой по ее густым кудрям. — У тебя потрясающие волосы, цвета спелой ржи с золотыми и серебряными бликами.
— Солнце им не на пользу. Они сохнут и секутся. — Лив сама понимала, что бормочет что-то невразумительное. Но она так остро ощущала запах и жар его тела, что ей захотелось откинуться и прижаться спиной к нему. Еще мгновение, и она так бы и поступила. — Хватит, — сквозь зубы прошипела она, резко наклоняясь вперед.
Мартин рассмеялся и повернул ее к себе лицом.
— «Хватит» не то слово, Лив. — Наклонившись, он поцеловал ее.
Прикосновение его губ полностью обезоружило Лив. Через мгновение она оказалась опрокинутой на кровать и прижатой к ней крепким мужским телом. Не прерывая поцелуя, Мартин ногой раздвинул ее бедра. Он слегка прикусил ее нижнюю губу, затем, словно в утешение, нежно провел по ней языком. Его губы дразнили, покусывая и лаская, пока Лив не отдалась во власть его тщательно контролируемого желания.
Он стал поглаживать ее шею, вызывая отчаянные всплески желания. Пальцы уверенно нащупали пульс и слегка надавили на бьющуюся жилку, словно проверяя ее реакцию. Лив ощутила, как он улыбнулся, но тут же у нее перехватило дыхание: рука Мартина двинулась ниже, к твердым холмикам груди.
Волна желания смела все остатки разума, и Лив обхватила ноги Мартина своими и с силой прижалась к его животу. Она жаждала почувствовать силу его желания. Она хотела его, страстно мечтала, чтобы он утолил томление, терзавшее ее лоно.
Мартин поднял топ, завернул его, обнажив ее грудь, и стал поочередно уверенно ласкать набухшие розовые бутоны.
Он поднял голову, и Лив увидела в его глазах чисто мужское удовлетворение и что-то еще: дьявольское желание, сулившее ей чувственные восторги.
Теперь Лив жаждала одного — почувствовать его обнаженным. Трясущимися руками она принялась вытаскивать из шорт его тенниску. Ее пальцы заскользили по его ребрам, и Лив услышала, как Мартин судорожно вздохнул. А потом он внезапно оторвался от нее и резко встал на ноги.
