Хэрриет Гилберт - Вот такая любовь
— Хватит, Карло, — прошептала она, прижимаясь губами к его воспаленному лбу. — Не хочу больше ничего слышать.
Лили была возмущена до глубины души, но сумела скрыть свои чувства и принялась успокаивать ребенка. Через десять минут он уже устроился в постели Хьюго и Эмилии, девушка накрыла его простыней до самого подбородка, и через минуту от усталости и пережитого потрясения его веки сомкнулись.
Когда Лили убедилась, что Карло крепко уснул, она задула свечу, спустилась вниз и, обхватив руками голову, села на диван. Как мог Витторио допустить, чтобы такое случилось с его сыном? Она уверена, что он любит мальчика — не может человек быть таким бессердечным! Однако отдали же маленького Карло в пансион за тысячи километров от дома, а когда ребенок приезжал домой, он попадал в жестокие руки этой мерзкой Кристины.
Лили глубоко вздохнула. Конечно, она здесь чужой человек и не имеет права вмешиваться в их семейную жизнь, но все‑таки, когда Кристина или Витторио явятся сюда, чтобы забрать Карло, она им скажет все, что думает по поводу их отношения к ребенку!
7
Рано утром, еще до рассвета, Лили услышала внизу какой‑то шум. Она быстро встала, накинула хлопчатобумажный халат, уже успевший высохнуть, зажгла свечу и поспешила в отцовскую спальню. Карло спал безмятежным сном; значит, ее разбудил Витторио — только он один мог свободно пройти на виллу.
Лили с облегчением сбежала вниз по каменным ступеням. Она сама все ему выскажет, прежде чем это сделает Кристина, по‑своему переиначив всю произошедшую историю.
Витторио сидел на краю дивана. В одной руке он держал стакан бренди, в другой — полотенце, которым вытирал свои мокрые волосы. Зажженная керосиновая лампа отбрасывала мягкие тени, непрекращающийся за окном дождь эхом отзывался в доме.
— Я должен был прийти, — процедил он сквозь зубы, не глядя в ее сторону. — Мне необходимо тебе кое‑что рассказать.
— Ах, ты пришел поговорить! Но то, что произошло, непростительно, и чем скорее до тебя это дойдет, тем лучше.
Витторио в ярости взглянул на нее; на его виске нервно пульсировала жилка. Но остановить Лили было уже невозможно. В ее сознании отчетливо всплыло воспоминание о событиях вчерашнего вечера, — мокрый, испуганный Карло с расцарапанным лбом, нашедший в себе мужество в одиночку, под проливным дождем, в полной темноте добраться через безлюдные виноградники до ее дома, рассказ мальчика о покинувших его отце и Кристине, — и теперь она не намерена была сдерживаться.
На секунду Витторио замер в смущении, а затем сурово произнес:
— Не старайся свалить вину на меня одного. Я не безгрешен, но и ты тоже. То, что произошло, рано или поздно должно было случиться. — Отбросив полотенце, он поднес стакан с бренди к губам, и тут вдруг у Лили что‑то словно оборвалось внутри. Как он смеет оправдываться и перекладывать свою вину на нее?! Она не мать и не нянька его ребенку!
Переполнявшее ее негодование вырвалось наружу. Мгновение — и выбитый из рук Витторио стакан разлетелся по каменному полу тысячью осколков.
— Да что за дьявол в тебя вселился, черт побери? Неужто в том, что ты называешь сердцем, у тебя не осталось ни капли чувства?! — Гнев полыхнул в нем, подобно пожару в степи. Он вскочил на ноги и порывисто схватил ее за плечи. — Я пришел сюда сегодня потому, что последние несколько дней без тебя показались мне адом. А ты, вместо того чтобы попытаться понять меня, вытворяешь черт знает что!
Лили обмякла в его руках, вдруг поняв: они говорят о разных вещах. Он не знал. Витторио Росси не знал, что его сын был не дома, а там, в постели наверху.
— Витторио! — вскричала она. — Витторио, послушай…
— Я достаточно долго слушал. Мне известен лишь один язык, на котором можно с тобой разговаривать.
Лили почувствовала, как его губы уверенно прижались к ее губам. Она не знала, плакать ей или смеяться. Он пришел просто потому, что хотел быть с ней, и она ощутила знакомую волну жгучего восторга, но сейчас… Сейчас было не до того.
— Подожди, Витторио, — сказала Лили и отстранилась от него. Ей пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Ты ведь не был дома и ничего не знаешь. Карло… — Она не успела закончить фразу.
— Карло? Что с ним?!! — взревел он, словно раненый зверь, и в этот момент Лили поняла, что он любит сына больше самой жизни.
— Он здесь. — Она сделала инстинктивный жест, как бы призывая его говорить тише. — Он спит наверху, в отцовской комнате. Теперь он в полной безопасности. Карло остался совсем один в твоем доме, началась буря, он испугался…
Витторио, не дослушав, оттолкнул ее, пробежал через комнату и бросился вверх по лестнице.
Лили оторопело проводила его взглядом и отправилась на кухню приготовить кофе. Бутылка бренди стояла там, где Витторио ее оставил, и она плеснула немного в две чашки, пока закипала вода для кофе. Ей было теперь стыдно, что она усомнилась в любви Витторио Росси к сыну; как все‑таки мало она знала его! Он приехал прямо к ней из своей деловой поездки, даже не побывав дома, и ей следовало бы радоваться этому, но мысль о грустном маленьком мальчике наверху, нуждавшемся в этом человеке больше, чем она, омрачала ее чувства.
— Что произошло?
Лили обернулась и застыла, пораженная мертвенной бледностью лица Витторио, осунувшегося, словно он в одночасье постарел на десять лет. Лили постаралась спокойно ему все объяснить. Затем через фильтр налила кофе в чашки с плескавшимся на дне бренди. Рассказывая о поведении Кристины, она не чувствовала себя доносчицей — ведь этой ночью ребенок подвергся из‑за нее потрясшему его неокрепшую душу испытанию.
— Слава Богу, что я оказалась дома, — закончила она, пристально глядя в глаза Витторио, — и слава Богу, что мальчик доверяет мне настолько, что пришел ко мне за помощью.
Она не сводила глаз с Витторио, пытаясь понять, что выражает его взгляд, но в нем было слишком много ярости, чтобы можно было различить что‑нибудь еще за стальным блеском зрачков.
— Как это могло случиться? — резко спросил он. Кулаки его угрожающе сжимались, перед Лили стоял истинный итальянец, теряющий в минуты гнева контроль над собой, и если бы Кристина оказалась сейчас рядом, то Лили не позавидовала бы ей. Однако несколько минут спустя он начал понемногу приходить в себя.
— Господи, как хорошо, что я не Кристина, — вздохнула Лили с притворным облегчением, когда Витторио сделал небольшую паузу.
— Ничего смешного я не вижу, — осадил он ее. Видно, злоба на эту женщину все еще продолжала кипеть в его душе.
— Нет, конечно, здесь не до смеха, — робко проговорила Лили. — Извини, я не хотела… Я понимаю, что сейчас не до шуток. — Она улыбнулась неожиданно тепло, надеясь нейтрализовать последние остатки гнева Витторио. — Но теперь все позади. Карло в безопасности, и мы должны благодарить за это Бога. Тебе лучше? — Она подала ему чашку кофе.
