Эми Эндрюс - Медовый десерт
— Понятно.
Пейджер Грейс громко запищал, и она подскочила от неожиданности. Прочитала сообщение.
— Мне нужно идти. — Она встала и направилась к двери. — И кстати, ты не обязан помогать с ремонтом или приходить на новоселье. Таш — настоящий профессионал в том, что касается эмоционального шантажа. — Она пожала плечами. — Я ее очень люблю, но это правда.
Брент тоже поднялся:
— Возможно. Но думаю, для нее важно, чтобы я пришел. Да и мне это только в радость.
Он такой хороший. Он всегда был отличным парнем. Просто у них были разные цели, и ее приводила в ужас мысль о том, что ради любви к нему она пожертвует всем и снова окажется на самом дне.
— Ладно. Думаю, пройдет еще пара недель, прежде чем мы начнем ремонт.
— Отлично. Меня устраивает. Только дай знать.
Пейджер снова запищал.
— Надо идти, — повторила она и покинула кабинет.
Брент смотрел ей вслед, довольный результатом беседы. Каждый из них четко выразил свою позицию. Некоторое время они, возможно, будут испытывать неловкость из-за воспоминаний о воскресном поцелуе, но потом все забудется.
Ему оставалось лишь вытравить Грейс вместе с ее «Медовым десертом» из своих снов.
И найти, с кем пойти на свидание сегодня вечером!
Две недели спустя у Грейс выдалась поистине адская смена. Отделение было переполнено, и все врачи, включая Брента, были с головой погружены в работу.
Грейс занималась обследованием тридцатидвухлетней женщины, которая упала с крыльца своего дома и сломала обе голени. Ее мобильный телефон во время падения выскользнул из кармана и приземлился на клумбу рядом с подъездной дорожкой.
Слыша, как дома отчаянно плачет ее восьмимесячный ребенок, оставшийся в одиночестве, женщина, превозмогая ужасную боль, поползла по дорожке, пытаясь достать телефон, отлетевший в кусты, чтобы вызвать скорую помощь.
На это у нее ушло полчаса. Вид у нее был такой, словно ее протащили через живую изгородь задом наперед. Сейчас уже в третий раз она извинялась перед Грейс за свою маленькую дочку. Грейс безуспешно пыталась осмотреть ребра женщины, сплошь покрытые синяками.
— Простите меня, — сказала она, морщась от боли и укачивая ребенка на руках. — Мой муж скоро приедет.
Грейс улыбнулась, глядя на эту растрепанную женщину, из-за дочери забывшую о страшной боли, которую причинял ей открытый перелом берцовых костей. Не говоря уже о том, что у нее было сломано ребро, а то и два. Ее пациентка поступала так, как поступают все матери, — в первую очередь думала о своем ребенке, а потом уже о себе.
— Все в порядке, Линда, — заверила ее Грейс. — Малышка сегодня тоже страха натерпелась.
Грейс взъерошила волосы на головке младенца, и девочка, растерявшись, снова ударилась в слезы, зарывшись лицом в шею матери.
— Думаю, на следующие несколько дней крошка Пенни прилипнет к вам как банный лист.
Брент проходил мимо палаты и остановился, услышав плач ребенка. Этот душераздирающий крик разбудил в нем первобытные инстинкты, и он слегка отодвинул занавеску, почти не отдавая отчета в своих действиях.
Он сразу же заметил Грейс, и по его телу пробежала дрожь — так случалось каждый раз, когда он видел ее. Его пульс участился, а чувства обострились, когда он заметил сияние ее губ. Он мысленно отругал себя.
Вопреки желанию, он не мог перестать реагировать на нее так же, как и прежде.
Конечно, их отношения в последнее время наладились. Они общались по рабочим вопросам как коллеги. Профессионально и вежливо. В эти выходные он собирался приехать к ней домой, чтобы помочь с ремонтом в детской.
Но неконтролируемая реакция тела каждый раз, когда они оказывались рядом, доставляла ему массу хлопот. Брент, конечно, мог бы без этого обойтись. Но что бы он ни делал, как бы ни уговаривал себя, ничего не менялось. Поэтому ему нужно было привыкать.
Он любил когда-то Грейс. Вожделение — всего лишь остаточное влечение. Оно не убьет его.
— Так, так, — сказал Брент, переводя взгляд на женщину, которая сидела на каталке, прижимая к себе орущего младенца. — Кое-кому здесь совсем не нравится.
У Грейс перехватило дыхание, когда Брент наполнил крошечную палату своей мощью, глубоким рокотом своего голоса, абсолютной, естественной мужественностью. Ее сердце подпрыгнуло, потому что его харизма, вызвав дрожь в ее груди, бедрах, животе, чуть не лишила ее рассудка.
Она проклинала свою реакцию на этого мужчину. Почему он до сих пор оказывает такое влияние на нее? В конце-то концов, она на работе, и у нее под боком младенец надрывается изо всех сил. Когда же, наконец, это ненавистное физическое влечение сойдет на нет?
На ее глазах Брент поворковал с малышкой, направил на нее луч фонарика, а когда она потянулась за ним, подхватил на руки маленький комочек, который и не думал сопротивляться.
«Тук-тук-ба-бах», — отозвалось сердце Грейс.
— Вы ей нравитесь, — сказала Линда.
— Еще бы. — Брент улыбнулся крохе и вручил ей фонарик, а малышка тут же потянула его в рот. — Чем же я могу ей не понравиться?
Грейс рассеянно кивнула.
А действительно, чем?
Он отлично ладил с детьми. Она залюбовалась тем, как Пенни улыбается Бренту, все еще держа фонарик во рту. Затем малышка ухватилась за его пропуск, висевший на шее, и переключила на него все свое внимание, радостно пуская слюни.
Внезапно понятие «сексуальность» приобрело для Грейс совершенно новое значение.
Глядя на Брента с ребенком на руках, она ощутила нечто вроде удара в область солнечного сплетения, и у нее перехватило дыхание. Это было потрясающее зрелище — он казался таким большим и сильным рядом с крохотным созданием, которое держал в руках. Его мужественность многократно усилилась.
Грейс вспомнила о том, как отчаянно он хотел иметь собственную семью. Детей, которых можно любить и баловать. Дать им жизнь, о которой мечтал сам, но которой никогда не имел.
Глядя на него сейчас, она не сомневалась, что Брент станет прекрасным отцом. Собственно говоря, она никогда в этом не сомневалась. Ей вспомнилось, как он катал на плечах ее визжащую от восторга четырехлетнюю сестренку Барри, нарезая с ней круги вокруг дома, когда родители в очередной раз попросили их посидеть с детьми. Он всегда умел находить с малышами общий язык.
Забавная картинка забрезжила где-то на периферии ее сознания: она представила, какой могла бы быть ее жизнь с ним. Он так уверенно вел себя с Пенни, с такой легкостью общался с ней… Грейс представила на месте этого ребенка их дочь, которая вот так же улыбалась бы ему и считала бы его центром своей вселенной.
