Карла Кэссиди - Неистовое сердце
Еще когда она была подростком, вид его обнаженного торса пробуждал в ней непонятные ей эмоции, чувства, которые пугали ее. Но теперь она знала, что это были за эмоции. Это была страсть женщины к мужчине. Она хотела его, и в ней не было страха.
Он медленно, чувственно провел руками по ее спине, потом стал ласкать ее груди. От удовольствия у нее сбилось дыхание. Ее губы раскрылись, она откинула голову назад, чтобы посмотреть на него, зная, что ее глаза выражают вожделение и страсть.
Джадд заглянул в глаза Джинджер и увидел там молчаливое согласие. И он знал, что может взять ее, и, о Боже, как он хотел ее! Но тут в его сознании возник образ Тома. Том доверил ему присматривать за Джинджер, опекать ее. Обещание, которое Джадд дал старику, не позволяло заниматься любовью с его внучкой. Чувство вины росло, вытесняя страсть. С силой, рожденной отчаянием, Джадд оторвался от Джинджер и повернулся к ней спиной.
– Иди спать, Джинджер. – Его голос был тихим и безжизненным.
– Джадд? – Ее рука на его спине была теплой и зовущей, в голосе звучала неуверенность.
– Иди спать! – закричал он.
Первый раз в жизни Джинджер сделала то, что ей велели.
Она вышла из комнаты, лишь аромат ее духов витал в воздухе, напоминая о ней. Джадд прерывисто вздохнул.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джинджер не представляла, почему она подчинилась ему, не споря. Возможно, потому, что он повысил голос. Но еще вероятнее, причина заключалась в том, что она сама почувствовала неожиданную потребность бежать. Уйти от него и от всех тех ощущений, которые он вызвал у нее.
Однако очень скоро она поняла, что стены комнаты не способны защитить ее от бесчисленных эмоций, которые породили у нее в голове хаос.
Все тело было словно один большой нерв, открытый и трепещущий. Она была словно электрогитара, включенная и настроенная, но не было того, кто бы сыграл мелодию, которая саднила глубоко внутри.
На негнущихся ногах Джинджер подошла к кровати, сняла платье и надела ночное белье. Выключила свет и легла на кровать, надеясь, что, если она будет лежать очень спокойно, голова перестанет кружиться и она сможет здраво поразмыслить.
Итак, первое, легко узнаваемое чувство – страсть. Это от нее у Джинджер опухли губы, о ней говорило сильное желание, от которого сосало под ложечкой. Но к страсти примешивались другие, более тонкие чувства.
За эту неделю или две Джадд перешел черту и превратился из соперника в друга. Пусть их дружба была еще хрупкой, но она постепенно крепла, поддерживаемая общими интересами и растущим чувством взаимного уважения.
Сегодня Джинджер провела вечер в окружении самых подходящих холостяков, которых только мог предложить ей город Джентри, но ни один из них не затронул ее. Так же было и в Нью-Йорке. Ее тетя выступала в роли свахи, знакомя ее с десятками молодых людей, но ни один не запал ей в душу.
Единственным мужчиной, который смог глубоко взволновать ее, был Джадд. Он один мог вызвать в ней такую гамму чувств. Гнев, печаль, страсть, смех… все это она разделяла с ним.
Джинджер перевернулась на спину и стала разглядывать узоры, которые рисовал на потолке лунный свет. Она не могла разобраться в себе, и чем дальше, тем больше расплывались ее мысли. Она закрыла глаза, подумав, что утро вечера мудренее.
Джинджер застонала, не открывая глаз. Пиво, которое затуманило вчера вечером ее мысли, сегодня заставляло бунтовать ее тело. Ей казалось, что головная боль пульсирует в зрачках, а стоит ей открыть глаза, и она ослепнет.
Тот последний стаканчик виски… тот, который Джинджер опрокинула наперекор совету Джадда… это он виноват во всем. Когда же она поймет, что ее детские выходки никому не приносят вреда, кроме нее самой?
Она поморщилась от боли, когда в дверь тихо постучали.
– Войдите, – выдохнула она, надеясь, что это не Джадд.
Она еще не была готова встретиться с ним. Ей все еще необходимо было разобраться в своем отношении к нему. Джинджер приоткрыла глаза и вздохнула с облегчением: вошла Лайза, неся чашку с дымящимся кофе.
– О, ты моя спасительница! – воскликнула Джинджер, усаживаясь поудобнее и обхватывая свою раскалывающуюся голову, чтобы она не скатилась с плеч.
– Джадд сказал, что утром тебе надо будет взбодриться. – Лайза передала Джинджер чашку кофе и протянула две белые таблетки. – Он также посоветовал, чтобы ты приняла эти таблетки.
– Что это? – подозрительно спросила Джинджер.
– Быстродействующий аспирин.
Джинджер проглотила таблетки, запив глотком кофе, потом откинулась назад, облокотившись на деревянное изголовье кровати, и посмотрела на Лайзу, которая растирала себе поясницу.
– Ты себя плохо чувствуешь?
Лайза затрясла головой.
– Нет, я в порядке. Но маленький спустился вниз, и от этого мне иногда больно.
Джинджер завидовала Лайзе, как никому на свете. Это же прекрасно – иметь любящего мужа и носить в себе новую жизнь!
– Лайза… а как ты поняла, что влюблена в Рея?
Лайза присела на край кровати.
– Когда мы познакомились с Реем, я подумала, что он невыносимый зануда. Что с ним просто невозможно ужиться. Но постепенно я узнавала его и начала понимать, что не хочу без него жить. Джинджер, если тебе хочется видеть человека, просыпаясь по утрам и каждый вечер перед сном, это и есть любовь.
Да… Джинджер с некоторых пор уже знала, что влюблена в Джадда, просто она не хотела признать это. Она спрашивала себя, любила ли она его уже тогда, много лет тому назад, когда думала, что ненавидит его. Может, из-за этой-то любви она и уехала? Тогда она была слишком эмоционально незрелой, чтобы разобраться в своих чувствах, но сейчас-то не могла больше отрицать, что в сердце у нее любовь.
– Ты любишь Джадда. – Это был не вопрос. Лайза улыбнулась. – Я видела тебя вместе с ним, Джинджер. Ты просто расцветаешь при нем.
– Он так злит меня.
Лайза кивнула головой.
– Конечно. Он может разозлить тебя сильнее, чем любой другой, да и обидеть тоже. Твоя любовь дает ему такую власть над тобой. – Лайза потянулась обнять Джинджер. – Но оборотная сторона медали – что он может дать тебе величайшее счастье, какого не даст никто другой. – Лайза крепко обняла Джинджер и хихикнула от удовольствия. – Я люблю и тебя, и Джадда. Я счастлива, что ваши проблемы начинают улаживаться.
– Эй, сбавь скорость! – Джинджер отодвинулась от Лайзы с недовольным видом. – Я знаю, что чувствую сама, но не имею ни малейшего представления, как Джадд относится ко мне.
Лайза снова улыбнулась.
– Тогда не пора ли тебе выяснить?
Джадд вошел в калитку маленького кладбища, отметив, с какой щедростью весна разукрасила его сотнями полевых цветов. Плакучие ивы выстроились в ряд по одну сторону кованой железной ограды, они низко склонились, будто оплакивали родных, которые покоились здесь.
