Фэйрин Престон - Уроки соблазна
— О, поздравь себя с этим, и давай продолжим.
— Иди сюда.
Его слова и взгляды заставляли ее нервничать; махнув рукой в сторону ступенек, ведущих в воду, она сказала:
— Может, начнем?
— Нет, пока еще нет.
Хриплость в его голосе прогоняла ее раздражение, вызывая совершенно противоположные чувства. Она выпрямилась и быстро подошла к нему. Она не хотела, чтобы он рассматривал ее тело, и сама боялась смотреть на него. Ей и так требовалась вся сила воли, чтобы не позволять своему взгляду опускаться ниже линии пояса его плавок.
Когда она подошла к нему, он взял ее за плечи и повернул к себе спиной.
— Что? — вскрикнула она, но тут же почувствовала, как его ладони начали поглаживать ее спину, втирая в нее лосьон.
— Нельзя появляться на острове без солнцезащитного крема, особенно тебе с твоей нежной кожей.
— Но я могу сделать это сама!
— Спину сама не намажешь, а купальник слишком открытый.
— И чья это вина?
— Не знаю, наверно, дизайнера.
Она закатила глаза. Он не заметил ее реакции, поскольку не мог видеть ее лица. И слава богу, потому что уже через минуту ему стало бы ясно, какое наслаждение она испытывает.
Втирая крем, Колин массировал ее спину и плечи. Потом его руки скользнули вниз, чувственно поглаживая ее кожу. Его длинные пальцы не оставляли ни одного сантиметра без внимания, они проникли даже под полосочки купальника, скользнули к груди, лаская, поглаживая, дразня.
У нее перехватило дыхание. Стало трудно дышать. Если он скользнет еще дальше… его пальцы коснутся сосков.
Она закрыла глаза от удовольствия. Хотела было сказать ему, чтобы он остановился, но не могла вспомнить слов, хотела отпрянуть, однако ноги не слушались ее.
Теперь он массировал талию, живот. Его ладони переместились назад, на ее ягодицы. Она обмерла.
Он опустился на колени, втирая крем в ее бедра и ноги.
Она схватилась за кресло, чтобы не упасть.
— Я могу сама, — выдохнула она.
Не отвечая, он продолжал массировать ее лодыжки.
Для нее в эту минуту существовали только его руки, ласкающие ее ноги, коленки, бедра, ягодицы. Он массировал ее так тщательно, как Леонардо да Винчи, наверно, рисовал свой шедевр — «Мону Лизу». Ничто не могло отвлечь его от этого занятия.
Она снова попыталась как-то вмешаться:
— Мне кажется…
Там, где заканчивались бедра, его пальцы проникли внутрь, под купальник, так, что коснулись ее лобка.
Она громко выдохнула.
Он замер, но не убрал пальцев. Его дыхание было прерывистым. Он уставился туда, где соединялись ее ноги.
Неожиданно он вскочил на ноги. Сделал несколько шагов и прыгнул в бассейн. Когда его тело мелькнуло на фоне ярко-голубого неба и погрузилось в кристально чистую воду, она успела заметить, как сильно он был возбужден под темно-синими плавками.
Глава восьмая
Джилл притворилась, будто у нее болит голова. Как только Колин вылез из бассейна, она сделала вид, что ее голову пронзила острая боль. И при этом мысленно ругала себя за трусость. Но что было делать? Не могла же она оказаться с Колином в бассейне, быть близко к нему, чувствовать его руки на своем теле после того, как он только что касался ее так интимно, что у нее до сих пор дрожали колени?
К тому же она видела, что он возбужден, значит, их близость тоже волновала его, хотя, наверно, не настолько. Она знала, что мужчинам вовсе не обязательно испытывать глубоких чувств, чтобы возбудиться, достаточно несколько раз коснуться симпатичной им женщины. Это глубоко ранило ее. Для него ничего не значило то, что он заставлял ее чувствовать при помощи одного прикосновения. А она?.. Надо подумать об этом позже.
Джилл схватила парео, накинула его поверх купальника и поспешила назад, к дому. Но он нагнал ее, подхватил на руки и понес к дому на руках. Она даже не успела запротестовать. И потом, видимо, он действительно испугался за нее. С той минуты, как она сказала, что у нее болит голова, он был весь забота и внимание. Даже не стал вытираться.
Джилл автоматически схватилась за его плечи, прижавшись к нему всем телом. Его кожа была влажной. Она пыталась отвлечься, но это не получалось. Одно прикосновение к его коже вызвало жаркие воспоминания о его пальцах, скользнувших под купальник.
Слава богу, Колин шел очень быстро и скоро опустил ее на постель в спальне.
— Какое лекарство тебе нужно? — спросил он.
Она закрыла глаза. Ей было неловко обманывать его. Она не могла больше видеть его в одних влажных плавках. Хотя он уже не был возбужден, одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы у нее пересохло во рту.
— Не беспокойся обо мне. Все будет в порядке через пару минут.
— Джилл, ответь.
Что делать? Как поскорее избавиться от него? В ту ночь, когда у нее действительно болела голова, он не ушел, пока не удостоверился, что она в полном порядке.
— Принеси мне, пожалуйста, сумку.
Он принес сумку и стакан воды. Помог ей сесть, открыть сумку. Она достала одно из легких лекарств, открыла пузырек и высыпала таблетку на ладонь.
— Ты не принесешь мне влажное полотенце, чтобы положить его на лицо?
Он посмотрел на нее.
— Сначала прими лекарство.
Выхода не было. Она положила таблетку в рот, осторожно прижала ее языком и сделала глоток воды. Удовлетворенный, он пошел в ванную. Она быстро положила таблетку обратно в пузырек.
Колин вернулся с холодным влажным полотенцем. Она легла на кровать и закрыла им лицо.
— Что мне еще сделать? Хочешь, я задерну занавески?
— Не надо, я хочу чувствовать ветерок. Полотенце загораживает мне свет. — Внезапно она поняла, что говорит громко и отчетливо, полными фразами, а не бормочет, проглатывая слова, как в ту ночь, когда у нее болела голова. Колин может что-то заподозрить. — Оставь меня, — пробормотала она, — я хочу спать.
Он присел на кровать рядом с ней.
— Ты уверена? Но в прошлый раз…
— В прошлый раз я не… — Она сделала вдох и невнятно пробормотала: — Не успела вовремя принять лекарство. — Она мягко высвободила руку. — Все, что мне нужно, — это выспаться.
— Послушай, Джилл. Видишь слева кнопку на телефоне? Если тебе что-нибудь понадобится, все что угодно, нужно только нажать ее, хорошо?
— Да, но… мне ничего не нужно.
Она ждала, но он не двигался с места. Неужели он останется, как той ночью? То, что его забота и сочувствие были искренними, заставляло ее чувствовать себя преступницей. Еще один человек, кроме Молли, хотел заботиться о ней. Странно. Чего ради? У нее не было ответа на этот вопрос.
Но сейчас главное — избавиться от него. Понемногу она расслабилась и заставила себя дышать едва слышно. В конце концов он встал и вышел на террасу.
