Джульет Бернс - Играем в карты на любовь
Его губы потянулись к ней, но Одри отстранилась.
— Прошу тебя, Марк, не надо. Я не могу думать, когда ты так близко.
— Это хорошо. Тогда и не думай.
Он еще крепче обнял ее и поцеловал в нежную впадинку под ухом.
— Марк, я не могу этого сделать.
— Но почему?
— Я уезжаю через два дня. Давай просто забудем обо всем.
— Забудем? — Марк глубоко вздохнул несколько раз, чтобы успокоиться.
Он намеревался уговорить ее остаться. Она спала в его объятиях прошлой ночью. В его душе наступил мир и покой. Он был уверен, что и Одри получила удовольствие. Так в чем же дело?
Наклонившись, он прошептал ей на ухо:
— Ты хочешь забыть о том, как ты чувствовала меня внутри себя? Как я заставлял тебя дрожать и просить еще и еще? Я не забуду, как твердеют твои соски, когда я целую тебя, и тепло твоих рук на моем теле. Будь со мной сегодня ночью, милая. Подумай, прежде чем принять поспешное решение.
Марк начал нежно целовать ее, и Одри растеряла всю свою решимость. Он прижал ее бедра к своим и поцеловал ее в губы. И вместо того чтобы оттолкнуть его, она в ответ тоже обняла его, прильнув к нему.
Последним усилием воли Одри прервала волшебный поцелуй. Ей надо быть сильной всего один день, а потом Денни выпишут из больницы и она уедет.
— Нет, Марк, я не могу. Спокойной ночи.
— В какую игру ты играешь?
— Все это было просто ошибкой. Я не та, за которую ты меня принимаешь.
В воздухе повисло молчание. К удивлению Одри, Марк выглядел скорее смущенным, нежели чем подозрительным:
— Что ты имеешь в виду?
Как же она может сказать ему правду после вчерашней ночи? Что он подумает о ней? Одри уставилась в пол:
— Забудь об этом.
— Что значит — забудь об этом? Что ты такое говоришь?
Одри запаниковала. Ей срочно нужно было придумать что-то такое, что отпугнет его от нее. Нужна какая-то полуправда-полуложь.
— Марк, мне не нужно просто любовное приключение. Мне нужно больше. Я хочу, чтобы у меня был свой дом, дети, а ты этого не хочешь, не так ли?
Марк ужаснулся:
— Дети? Конечно, нет!
Одри вздрогнула от этих слов. Неужели она действительно надеялась на серьезные отношения с ним? Все красивые женщины Техаса могли быть с ним, стоило ему лишь захотеть. Оскорбление было невыносимым, а его отказ мучительным. На этот раз он не удерживал Одри, и она отправилась в свою спальню в одиночестве.
Глава тринадцатая
Одри прислонилась к ветвистому дубу и наблюдала за Марком и Девоном, которые были в загоне. Знаменитый ковбой учил маленького мальчика верховой езде с бесконечным терпением. Это воспоминание, как и их прекрасную ночь, она тоже сохранит в своем сердце на долгие годы.
Его большая рука нежно погладила маленького пони по носу, и Одри вспомнила прикосновение этих рук на своей коже… Она вздрогнула.
Девон засмеялся и вернул ее к реальности. Малыш крепко держал вожжи, как Марк и учил его.
— Эй, Маленькая Звезда, — обратился Девон к черному пони, так назвав свою лошадку.
— Ты хочешь печенья и лимонада? — позвала Одри его со двора. Она и не надеялась, что Марк тоже придет. После вчерашнего вечера их общение стало весьма затруднительным. Скорее всего, он просто избегает ее. Одри узнала, что он ее не любит, но эта жестокая действительность все равно заставляла ее сердце учащенно биться, когда она видела Марка.
Одри поспешила в дом, хотя знала, что они задержатся во дворе еще минут на пятнадцать. Марк должен был удостовериться, что Девон оботрет пони и накормит его.
— Настоящий ковбой всегда заботится о своей лошади.
Эти слова Марка Девон пересказал ей с самым серьезным выражением лица.
Одри достала кувшин с лимонадом из холодильника и несколько стаканов из шкафа. Вынув из духовки противень, она переложила печенья на керамическую тарелку. Она услышала, как Марк, стоя на пороге, говорит Девону о том, что необходимо вытереть сапоги о коврик перед входом. У нее перехватило дыхание — неужели он тоже войдет и присоединится к ним?
— Тетя Оди, ты видела, как я скакал верхом? — закричал Девон, вскарабкиваясь на кухонный стул.
Марк стоял в дверях, наблюдая за Одри, которая разливала лимонад по стаканам. Домашнее овсяное печенье, оно так хорошо пахло. Наблюдая за малышом, Марк невольно вспомнил себя и Кита, когда они были детьми и их мать выставляла их на улицу из дома. Хелен приглашала мальчиков в свой дом и кормила их печеньем и шоколадным молоком. Он помнил выражение страха на лице Кита, когда мать кричала из-за забора, чтобы они немедленно шли домой.
Боже, он так скучал по Одри прошлой ночью! Он не мог заснуть, все думал о том, что она сказала ему. Марк представил ее с большим животом или с ребенком на руках. Потом представил себя с маленькой белокурой девочкой на руках, которая зовет его папой. Впервые в жизни он представил себе такую возможность. Но потом перед глазами встала картина из детства: они с Китом прячутся от гнева матери, она бьет их ремнем, когда находит. Нет, он не может произвести ребенка в этот мир, потому что ни одной женщине нельзя доверять. Одри прекрасно заботится о своем племяннике, но ведь это временно. Справится ли она с постоянной ответственностью? А самое главное, справится ли он сам?
Марк снял шляпу, повесил ее на крючок и вытер пот со лба. Потом он прошел в кухню и взял с тарелки печенье. Что он делает? Он должен повернуться и немедленно уйти отсюда! Но ноги не слушались его. Марк не мог оторвать от Одри глаз.
— Овсяное печенье, мое любимое, — пробормотал он.
— Я знаю, — сказала Одри, глядя на него. Опустив взгляд, она поправила передник. — Хелен мне сказала.
Марк стоял и страстно желал, чтобы она коснулась его.
Девон потянул к себе тарелку, чтобы взять еще одно печенье, но тарелка соскользнула со стола на пол и разбилась.
— Девон, нет! — крикнула Одри, бросаясь к мальчику.
Но прежде чем она успела приблизиться к нему, Марк подхватил Девона, не позволив ей дотронуться до него.
— Не смей его трогать! — закричал он, гнев бушевал в нем. — Это вышло случайно!
В комнате повисло молчание, вдруг стало холодно, словно зимой.
Марк очнулся от своего приступа. Боже мой, что же он наделал?
Девон дрожал, глядя на него широко открытыми глазами.
Одри удивленно подняла брови, в глазах ее были недоумение и жалость. Наконец она спокойно произнесла:
— Я только хотела забрать его подальше от осколков, чтобы он не порезался.
Марк тяжело дышал, пытаясь унять дрожь во всем теле. Он поставил малыша на пол, повернувшись к Одри спиной. Он нещадно ругал себя последними словами. Какой же он дурак! Теперь она всегда будет смотреть на него с жалостью.
