Мишель Кондер - Жизнь как загадка
Миллер выглядела подавленно, и по какой-то странной причине это ему нравилось. Тино привык, что девушки кокетничали и выставляли себя напоказ перед ним, так что ее стыдливость была чем-то новым. Она не была скромной девочкой, но и на светскую львицу тоже не походила. И Тино любил ее за… Черт, она нравилась ему за то, как легко поддавалась ему.
Тино подошел ближе и заключил ее в свои объятия:
– Я тебя смутил?
– Да, но не знаю, как у тебя получилось. – Она глубоко вздохнула. – Я должна была уже привыкнуть. Привычка говорить прямо все, что ты думаешь, – первое, что я в тебе приметила.
Миллер взяла Тино за запястья, будто стараясь удержать, но он лишь перебирал кончиками пальцев края черного халата, закрывающего ее тело, пока она сама не придвинулась к нему.
– Что еще ты приметила?
– Что ты носишь рваные джинсы и нуждаешься в бритве.
Тино рассмеялся:
– Как же ты жестока! Бьешь по самооценке.
– О твоей самооценке не стоит беспокоиться. – Она смотрела на его губы, и смех Тино оборвался.
– Обычно я начинаю день с пробежки и фруктового коктейля, но сегодня сделаю исключение.
– Чем же ты займешься вместо этого?
Он притянул Миллер ближе к себе:
– Зависит от тебя. Я буду нежен.
Миллер проснулась, почувствовав, как Валентино обнял ее сзади, так же как и чуть ранее этим утром. Она попыталась выскользнуть из его объятий и встать с кровати, потому что прикосновение его сильных, крепких рук возбуждало и пугало ее.
Миллер будто тонула в нем. Его тепло, его запах, ее желание прижаться к нему и никогда никуда не уходить. Это было так же естественно, как дыхание.
С самого начала она чувствовала странное влияние Тино. Но почему это так радовало ее? Разве она не избегала отношений, отлично зная, насколько непрочны человеческие чувства? Но как мог такой ловелас-гонщик, знаменитый своими самоубийственными маневрами на трассе, подарить ей ощущение… ощущение надежности? Ощущение защищенности? В ней, наверное, взыграли гормоны, иначе и объяснений этому не было.
Что-то, давно забытое ею еще после развода родителей, вдруг пробудилось. И следом за этим Миллер с неприязнью осознала, что всю свою жизнь провела в бесплодных попытках получить умиротворение не от человека, а от работы.
Смущенная и озадаченная всеми этими противоречивыми мыслями и чувствами, Миллер попыталась выбраться из его объятий, но Тино ее не пустил.
– Мне нужно привязывать тебя к кровати, чтобы иметь возможность проснуться рядом с тобой? – Его глубокий голос был хриплым ото сна, теплое дыхание играло с ее волосами.
Миллер замерла, желая немедленно убежать и остаться здесь навсегда. Но, в конце концов, она просто физически не могла сопротивляться его силе и поэтому прижалась к крепкому телу Тино.
– Мне пора бы рвать когти.
– Ну, наконец-то хоть одно сочное выражение. Я уж начал сомневаться, что ты на самом деле из Австралии. – И он перевернул ее на спину, поднявшись над ней на одном локте.
Его глаза цвета оружейной стали лениво блестели из-под густых темных ресниц. Миллер прикрылась одеялом, боясь, что Тино все равно его сорвет.
Успокоившись, когда этого не произошло, Миллер медленно выдохнула.
– Зачем ты так упорно пытаешься сбежать от меня? Ты не производишь впечатления девушки, привыкшей так поступать.
– Я так не делаю.
– Тогда останься. Сегодня у меня спонсорская ночь. Ты можешь пойти со мной.
– Я не могу. Мне нужно работать, – произнесла Миллер.
На секунду раздражение вспыхнуло на его лице.
– Ты можешь работать и здесь. У тебя есть твой компьютер.
Миллер перестала хмуриться. Тино опять добивался своего, но что ему даст всего один день? Какая разница, когда она будет дома – сегодня ночью или утром?
Тино убрал прядь волос с ее лба. Боже, до чего же растрепанная!
– Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе не нравится неопределенность твоего положения.
Миллер быстро посмотрела ему в глаза. Неужели он так хорошо знает ее? Или ее просто так легко понять?
– Это очевидно, Миллер. Ты ненавидишь сюрпризы, так что из этого следует твоя нелюбовь к неопределенности. Как насчет того, чтобы ты осталась на всю неделю?
«На всю неделю!»
– На пять дней, если быть точным. В таком случае ты сможешь побывать на вечере моей матери, где тебя все равно ожидал бы встретить Тиджей, и присутствовать на гонке в воскресенье.
Миллер нахмурилась:
– Почему ты хочешь, чтобы я пошла на вечеринку твоей матери?
– Честно? Моя мать пригласила всех незамужних девушек обозримой Вселенной и ожидает, что мы с братьями переговорим с каждой и неминуемо в кого-нибудь влюбимся.
Его презрительное отношение к любви задело Миллер.
– Ах, бедняжка. Все эти ищущие внимания девушки в одной комнате. Я думала, так выглядит мечта любого мужчины.
Напоминание о том, что он никогда не сможет надолго привязаться к кому-то, никогда не сможет надолго привязаться к ней, больно укололо Миллер. Ведь единственным, чего она искала, было постоянство! И в отношениях, как оказалось, тоже.
– Едва ли, – произнес он столь драматически, что она едва не рассмеялась, несмотря на раздражение. – Девушки приходят с горящими глазами, алчными мамашами и твердым намерением тебя охомутать. Не думаю, что хоть кто-то мечтает о таком.
Внезапно Тино приподнялся и оперся на локоть, снова нависнув над нею. Его взгляд скользнул по ее лицу, и Тино коснулся чувствительной кожи ее шеи, прямо под ушком, медленно, нежно опускаясь пальцами ниже и ниже.
– Я сделал тебе одолжение в прошлые выходные. Меньшее, что ты можешь сделать, – это спасти меня от навязчивых, неинтересных мне женщин субботней ночью.
Он намеренно понизил голос, и тело Миллер мгновенно отреагировало. Она оттолкнула его руку:
– Перестань. Я не могу думать, когда ты так близко.
– Это, по крайней мере, честно, ведь ты оказываешь на меня то же действие.
– Разве? – спросила Миллер, почему-то напуганная этим признанием.
– Ну… Я могу думать, но почему-то все об одном. – И он вновь дотронулся кончиками пальцев до ее груди, наслаждаясь тем, как она выгибается от удовольствия. – Скажи, что ты останешься.
Ее дыхание замерло.
– Наш секс превосходен, но чем дольше я представляю тебя на вечеринке моей матери, тем больше мне нравится эта идея. Рядом с тобой я смогу расслабиться. И может, даже получить удовольствие от вечера. Да и Кэратерс ожидает твоего участия.
– С каких пор тебя волнует, чего ожидает Декстер? – спросила Миллер, едва дыша.
– Меня и не волнует. – Его ловкие прикосновения стали ощутимее. – Скажи, что ты согласна.
У Миллер приятно закружилась голова.
– Ты снова добиваешься своего, как танк, – пожаловалась она, всеми силами пытаясь сохранить самообладание.
