Натали Андерсон - Женщина для чемпиона
Джек нахмурился. Он знал, что Келси права, но и она не должна оставаться одна. За всю неделю она ни разу не выходила из дому, кроме как на работу. Ей никто не звонил, значит, у нее в этом городе нет друзей. Одиночество — страшная вещь. Красивая, талантливая, остроумная Келси заслуживала лучшей доли. Пусть она немного застенчива, привыкла прятаться от мира за компьютером, но это пройдет.
— Почему же. — Он пожал плечами. — Мне и раньше не хотелось идти. Тем более теперь, когда ты в таком состоянии.
— Я не беспомощна, Джек. Со мной все в порядке.
— Докажи, — спокойно парировал он. — Пойдем со мной.
— Нет.
— Нельзя запереться дома на всю жизнь.
Она сидела совсем близко от него. Джек протянул руку и убрал с ее лба рыжую прядь. Келси вскочила с дивана, как будто он обжег ее раскаленным железом.
— Если ты не пойдешь, я останусь с тобой.
— У меня нет подходящего платья, — схватилась она за универсальный женский аргумент. — Или знакомой феи, которая сшила бы его из лунного света.
Золотистые глаза лишали Джека остатков душевного покоя.
— Ты прекрасна в любом наряде.
— Не говори так! — Келси смотрела на него как на сумасшедшего.
— Это правда. — Джек инстинктивно чувствовал, что должен уговорить ее пойти с ним. — Для меня честь выйти в свет с такой дамой. Одевайся. Выбери любое платье или надень несколько друг на друга, как привыкла. Будем веселиться.
Ожидая ответа, Джек затаил дыхание, но Келси тоже чего-то ждала.
— Пожалуйста, — Он не понял, произнес ли это слово или только подумал.
Келси повернулась и вышла. Джек остался стоять в гостиной.
Оказавшись в ванной, Келси перевела дыхание. Джек без нее с места не двинется, это ясно. Но у нее даже нет вечернего платья, а на вечере будут сплошь красавицы спортсменки с загорелой кожей, модными прическами и искусным макияжем. Джек, конечно, назвал ее прекрасной, но, скорее всего, это была слуховая галлюцинация. Или шутка.
Хуже всего, что на красные от слез глаза нельзя надеть контактные линзы. Келси уже не помнила, когда выходила из дому без маскировки.
Надо притвориться больной или очень уставшей.
Но в глубине души уже заворочался неугомонный червячок тщеславия. Келси хотелось хотя бы раз появиться на людях с Джеком, пройтись с ним под руку, почувствовать себя его женщиной. Ей понравилась мысль, что не все ее фантазии обречены быть бесплодными.
Келси быстро нырнула в душ, чтобы смыть стресс, накопившийся за день, заколола волосы и подкрасилась. Потом отправилась выбирать наряд.
Когда она вышла из спальни в гостиную к Джеку, ей показалось, что его лицо просияло. Мужчина распахнул перед ней дверь.
— Как это называется? — спросил он, указывая на перо, которое Келси приколола, чтобы спрятать торчащие из высокой прически рыжие локоны.
— Завлекалочка.
— Очень удачно.
Вызванное Джеком такси уже ожидало перед воротами. Келси нервно подобрала подол длинного платья. На этот раз она устояла перед соблазном закутаться в многослойный балахон и даже не надела лифчик. В глубоком вырезе на спине матово сияла нежная кожа. Руки и плечи тоже были обнажены. В общем, Келси чувствовала себя совершенно голой.
— Хочу предупредить, что парни, бывает, ведут себя диковато, — сказал Джек, устраиваясь рядом на заднем сиденье.
— Что еще ожидать от сумасшедших сноубордистов.
— Нас обычно сажают за стол ближе к двери.
— Чтобы легче было выставить, если расшумитесь?
— Меня не выставят, — рассмеялся Джек.
Келси прикусила губу. Ее смущали многолюдные компании, а теперь ей нельзя даже выпить бокал вина, чтобы угомонить нервы. Чистое безумие.
Праздник был в разгаре. Публика веселилась, слегка разогретая аперитивами, поэтому появление Келси и Джека прошло почти незамеченным. Он не отпускал руку девушки.
— Наши сидят вон там. — Джек кивнул в сторону живописной группы молодых ребят, которые, увидев его, двинулись навстречу.
Пока Джек здоровался с рослыми квадратными парнями из команды регбистов, Келси без труда различила за спиной громкие голоса его товарищей:
— Посмотри на его малышку.
— Чума.
— Точно.
Она застыла: «Я страшна как чума или похожа на больную чумой? Если у меня бледная кожа, это еще не значит, что я на краю могилы! Не надо было так обнажаться. Вообще не надо было приходить».
— Познакомься с моими друзьями.
Келси нехотя выступила вперед, заметив, что трое сноубордистов не сводят восторженных глаз с Джека — своего кумира.
— Макс — чемпион в кроссе, Дрю и Таху специализируются в хаф-пайпе, — представил ребят Джек. — Как прошли соревнования в Сильверстоуне?
— Чума, — застенчиво улыбнулся Дрю. — Тори удался МакТвист, и она решилась на 720.
— Круто, — поднял брови Джек. — Она давно готовилась. Мы ее сегодня увидим?
— Скоро придет.
Келси потянула Джека за рукав:
— Переведи, что он сказал.
— МакТвист, 720, 1080 — это прыжки в хаф-пайпе. — Мужчина покрутил пальцем в воздухе.
— А чума? — решила уточнить Келси.
— Это когда кто-то делает их потрясающе.
Келси покраснела. Оказывается, чума — это комплимент. Ну и жаргон. Ее улыбка стала более естественной.
— Ты не занимаешься сноубордом? — изумился Дрю.
Келси покачала головой, потеряв дар речи от того, что рука Джека легла ей на спину.
— Попробуй разок и уже не сможешь остановиться, — посоветовал Таху.
— Джек тебя научит, — добавил Дрю серьезно. — Он мастер большого воздуха.
— Скорее большого секса, — тихо съязвила Келси, когда смущенный Джек отвел ее в сторону, и попыталась выскользнуть из-под его руки.
— Очень смешно, — прошептал он ей на ухо, крепко обнимая за талию и привлекая к себе.
Вскоре вокруг них собралась толпа. Джека засыпали вопросами — не только фанаты, но и спортсмены. Среди общего обожания он держался скромно, но с достоинством, не забывал о Келси, следил, чтобы ей не было скучно. Она давно не получала такого удовольствия.
Когда закончился ужин и подошла к концу формальная часть вечера, под приветственные крики Таху и Макса в зал вошла девушка среднего роста, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Чистая кожа без единой веснушки сияла здоровьем. Келси смотрела на нее с восхищением.
— Вот и Тори — будущая королева снежных склонов Новой Зеландии, — представил ее Джек, заслужив ослепительную улыбку красавицы.
«Не только склонов, Но всего мира», — подумала Келси, сразу ощутившая себя не Золушкой, а тыквой на королевском балу. Тори сразу же оказалась в кольце восторженных поклонников, что явно было для нее привычно.
