Элис Маккинли - По дороге к звездам
– А теперь припаркуйте этот мотоцикл, пожалуйста. – Сэм взяла из рук Ричарда ключи и протянула их парню.
У того на лице отразилось некоторое недоумение и страх: видимо, парковать байкерские мотоциклы, зная с какой щепетильностью те к ним относятся, он раньше не брался.
– Ну же. – Сэм почти силой вложила ключи в руки Ларата.
Паренек нервно сглотнул и, боязливо покосившись на Канингена, все-таки пошел к мотоциклу.
– Желаю удачи, жду через час. – И Сэм, помахав Ричарду рукой, вошла в отель.
Какой милой, какой уютной на этот раз показалась ей убогая комнатушка. Кровать и душ! Наличие двух этих компонентов даже сарай могут сделать номером люкс, когда падаешь с ног от усталости и испытываешь острое желание смыть с себя липкий вонючий виски, ужасную оранжевую и зеленую краску, а так же пот, грязь, машинное масло и бог знает что еще. Забравшись под упругие теплые струи, Сэм некоторое время просто стояла, наслаждаясь тем, как вода нежно ласкает изможденное тело. Ноги болели от неудобной обуви, руки, перетруженные с непривычки необходимостью держаться, висели без всякого желания подняться и начать что-либо делать. И все-таки Сэм намылила голову. Оранжевые и зеленые ручейки потекли на пол. Слава богу! А то она уже начала бояться, что подобные вещи не смываются за один раз. Какое счастье снова лицезреть свои рыжие волосы с желтоватыми прядями!
Час, проведенный в душе, промелькнул незаметно, и, выйдя из ванной, Сэм удивилась, что прошло столько времени. Поспешно одевшись, она принялась сушить волосы. Еще полчаса пролетели поразительно быстро, и наконец под окнами остановилась знакомая машина. Два коротких сигнала – и Сэм, второпях запихнув свои вещи в сумку как попало, сбежала вниз.
Ричард уже отправил Ларата за мотоциклом и теперь стоял на тротуаре, дожидаясь своего железного скакуна.
– Ну, все прошло без осложнений?
– Вроде да.
На заднем сиденье «мазды», подложив под голову свою куртку и поджав ноги, безмятежно спал Кевин.
– Ты не против, если до города он там полежит? – проследив за направлением взгляда Сэм, робко, словно извиняясь за причиняемые неудобства, спросил Ричард. – Я заставил его снять обувь.
– Я не против, даже если он поедет ко мне домой, а не в твой сарай, с обувью или без.
– Нет уж. – Лицо Ричарда стало строгим. – Мне еще надо с ним кое о чем поговорить по-мужски.
– Ладно, как знаешь. – Сэм села в машину. – Догоняй.
Ах, ему по-мужски поговорить надо! Кого бы найти, чтоб с ним самим по-мужски поговорили. Сэм не хотелось сейчас препираться, да и времени не было. Бедный судья уже и так наверняка поднял национальную гвардию, дожидаясь звонка. А то бы Сэм высказалась по поводу поведения некоторых личностей.
Дорога назад через Бей-бридж была наполнена самыми разными мыслями. Кевин спокойно спал на заднем сиденье, а Сэм, глядя на него через зеркало, готова была расплакаться. Итак, у нее получилось. Не сегодня завтра Ричард начнет меняться, а может быть, даже захочет вернуться к прежнему образу жизни. Но какой теперь это имеет смысл, ведь подпись поставлена и ничего нельзя вернуть! Человек только-только встает на ноги после первого удара, а жизнь уже готовит ему другой, еще более сокрушительный. И она своей рукой подписала документы, которые сделают Канингена несчастным, теперь уже до конца дней. Он не оправится. Он не перенесет, независимо от того, будет ли с ним рядом любящий человек.
А еще Сэм задумалась о своих чувствах к Ричарду. Сперва простой интерес, потом влечение. Теперь… любовь. Сэм знала, что она бессмысленна и ничем не закончится, кроме очередных страданий, но сердцу не прикажешь. Хотя, может, все зашло еще не так далеко? И опять в памяти возникло правило: больше не лгать самой себе. Любовь – значит любовь. Наверняка Ричард после суда уедет из Окленда. А если останется, то Сэм сама переберется куда-нибудь в глубь штата. Так или иначе, но им не место в одном городе, невозможно терпеть рядом человека, отнявшего самое дорогое, что у тебя было. Оставалось только решить, как и когда сказать об этом Ричарду. Не дожидаться же в самом деле пока отдел опеки просто приедет и заберет Кевина.
Сэм вытерла слезы – нельзя чтобы Канингены увидели их сейчас. Окленд уже спал, одиноко то там, то здесь мелькали светящиеся вывески круглосуточных магазинов и ночных баров. Людей на улицах почти не было. Отражая разноцветные огни, блестел мокрый асфальт. Вероятно, здесь дождь прошел совсем недавно.
Сэм затормозила у своего дома, ехать на машине по бездорожью на холм все равно было бессмысленно. Ричард подкатил минуту спустя: треск мотоцикла несколько разогнал сырое безмолвие улиц.
– Эй, просыпайся! – Открыв дверцу машины, он потряс сына за плечо. – Приехали.
Мальчик сонно вскинулся.
– Мы где?
– Сейчас поедем домой, вставай.
Кевин, уже окончательно проснувшийся, выбрался из машины. Сэм заметила, как при виде отца ссутулились его плечи, как вся худая фигурка напряглась, вероятно в предвкушении мужского разговора. Мальчик испуганно покосился на Ричарда.
– Садись на мотоцикл.
Кевин растерянно посмотрел на Сэм, словно ожидая защиты, потом повернулся и пошел, куда велели.
– А могу я узнать, что причитается за попытку угона машины?
– Ничего из ряда вон, задницу надеру – и все.
Надо было видеть, как съежился Кевин при этих словах. Вероятно, подобные меры педагогического воздействия применялись к нему и раньше. Сэм показалось, что в ночной тишине даже послышались всхлипы.
– А что тогда сделать с тобой за сегодняшние приключения? – Она невозмутимо скрестила руки на груди. – Ну?
Ричард только затылок почесал в ответ.
– По крайней мере, я заработал свои деньги в честном поединке, а он пытался украсть.
– Зато он не пытался… – Сэм не договорила, не нужно Кевину знать, что удумал его замечательный папа вместо банального угона машины. – Короче, ты понял.
Ричард кивнул.
– Предлагаю бартер: ты прощаешь его, а я тебя. И оба вы получаете шанс исправиться.
Канинген-старший улыбнулся и протянул руку.
– Договорились. Эй, Кэв, – он повернулся к сыну, – купишь ей мороженое.
Мальчик, слышавший весь разговор, радостно тряхнул белесой головенкой в знак согласия.
Через мгновение треск мотоцикла снова самым бестактным образом огласил окрестности и Сэм осталась одна. Домой идти не хотелось: ночь была прохладна и тиха. Огромное черное небо нависло тяжелым звездным куполом. Дорога, ведущая на холм, обрывалась с половины, словно уходя в эту темную неизвестность бесконечного пространства. Все будто замерло. И только вверх по серой ленте двигалась черная точка мотоцикла…
