Элен Алекс - Забытая мелодия
Было начало лета, вода в реке уже была достаточно теплая и приятная. И он вполне мог себе это позволить.
Отговорить его мы с Лиз никак не могли. И единственное, что он позволил нам сделать, так это пойти с ним на Большой мост и посмотреть на то, как он будет с него ловко прыгать.
Когда же мы пришли на мост, то я, к своему ужасу, увидел, что там только что были проведены легкие ремонтные работы. А именно: все перила были окрашены в нежнейший бледно-розовый цвет и еще находились на стадии высыхания.
Но самым ужасным было то, что, благодаря этому легкому ремонту, именно сегодня на мосту не было ни одного спасательного круга. Их, видимо, сняли на время работ и повесят только тогда, когда перила полностью высохнут.
Но нам-то они были нужны как раз сегодня!
Сам я плавать не умел. Народу в этом месте практически не бывало. А спасательные круги Эдди в последние разы его прощания с жизнью бросал ему не кто иной, как я сам.
Все это мы увидели еще с берега. И пока я стоял, раскрыв рот, Эдди сразу же оценил всю обстановку по достоинству. И, пока я не догадался что-нибудь предпринять, он стремглав бросился на мост.
Я побежал вслед за ним. А Лиз осталась на берегу, перед широкой лестницей, уходящей своими большими крутыми ступенями прямо в глубокую реку.
Эдди бежал очень быстро. Так, наверное, умеют бегать все одержимые. Я никак не мог его догнать.
По дороге я громко кричал и махал руками всем проезжающим мимо нас машинам, чтобы люди хоть чем-то мне помогли. Но водители, завидев такую неописуемо глупую картину, только еще быстрее старались уехать прочь.
Я так и не успел догнать своего Эдди.
Он за какие-то доли секунды успел не только добежать до середины моста, но и проворно взобраться на его перила и даже резво спрыгнуть с них вниз. А ведь я до последнего момента надеялся все-таки догнать его и схватить за полы пиджака.
А теперь я и понятия не имел, что мне делать.
И я уже был готов ожидать самого худшего, как вдруг услышал чьи-то приглушенные крики из-под моста. Я подбежал к перилам, перегнулся через них... и что я там увидел?
Я увидел Эдди. Он сидел на какой-то длинной балке, которая торчала из-под моста.
Если бы Эдди не стремился так быстро от меня удрать, то он бы мог хоть спокойно постоять на мосту, оглядеться и выбрать более удачное место для прыжка. Но он так спешил, что не заметил, что место-то ему попалось не очень-то удачное.
И теперь он сидел на этой своей балке в полном одиночестве. И я знал наверняка, что у него теперь пропал весь его пессимистичный запал.
Даже наоборот, он держался за свою спасительную балку что было сил и громко и настойчиво звал всех на помощь.
И тут я увидел другую, более ужасную картину. Я увидел, что Лиз, оставшаяся одна на крутом берегу, потеряла управление коляской и стала медленно скатываться к крутой лестнице, спускающейся к реке.
Я бросил Эдди на произвол судьбы и, что было сил, помчался назад, к Лиз. Но я вряд ли успел бы.
Я видел, что Лиз, поняв, что коляску она уже остановить не сможет, сильно перегнулась через ручку и выпала из коляски. Опасность миновала, Лиз лежала на земле у самого края лестницы, ее коляска покатилась дальше.
Я бежал к Лиз, как ненормальный.
И тут вдруг прямо позади Лиз резко затормозил роскошный серебристый автомобиль, и из него выбежал мужчина в очень дорогом костюме. Это был тот самый мужчина, которого мы как-то видели в городе у дорогого ресторана.
Этот-то мужчина и успел поймать коляску Лиз.
Когда я подбежал к ним, то увидел, что Лиз была без сознания. А роскошный мужчина сидел прямо на земле и бережно держал Лиз за плечи.
Он снял свой пиджак и накрыл им Лиз. Он смотрел на Лиз, как завороженный.
— Эта девушка с нами, — сказал я мужчине, указывая на Лиз пальцем.
Мужчина с трудом оторвал взгляд от Лиз. Он поднял голову и внимательно оглядел меня с ног до головы.
Изучив меня, он сказал:
— Я так и понял.
Ему было лет сорок, его ухоженные волосы слегка серебрились сединой, мелкие морщинки вокруг глаз были данью возрасту и прожитым проблемам. И, что было весьма некстати, он был и симпатичен, и притягателен.
В нем был неуловимый шарм, который встречается нечасто. И это наверняка заметит Лиз, как только она очнется.
Мне надо было срочно что-то предпринять.
— Вам, конечно, спасибо за помощь, — сказал ему я, исполненный глубокой благодарности, — но мы сами отвезем эту девушку домой.
Мужчина был со мной категорически не согласен.
— Нет уж, — возразил мужчина, — я сам отвезу эту девушку туда, куда она пожелает, а вы повезете ее коляску.
Я тоже был настроен весьма серьезно.
— Это совершенно исключено, — сказал я, — мы вам эту девушку не отдадим.
Мое мнение мужчину мало интересовало.
— Лучше принесите мне медицинскую сумочку из машины, — сказал он.
И я покорно принес ему его медицинскую сумочку. Мужчина вынул из нее маленький флакончик с какой-то прозрачной жидкостью и дал его понюхать Лиз.
Лиз потихоньку пришла в себя.
Она была слишком бледна, ее лоб был покрыт еле видимой холодной испариной. Она открыла глаза и увидела склонившееся над ней лицо мужчины.
И их глаза встретились. Я был готов упасть в обморок от горя прямо на асфальт.
Я видел, что к Эдди тоже подоспела помощь. Какие-то люди спустили ему веревки, которыми он бережно обвязал себя вокруг талии. Потом люди вытащили его из-под моста, и они все долго о чем-то разговаривали. Видимо, Эдди подробно объяснял им, что под мост он упал совершенно случайно.
Наконец-то люди похлопали Эдди по плечу и отпустили его. Слава богу, что они не стали вызывать ему никакие «помощи», ни утопающим, ни просто пострадавшим, а то бы он от них еще не скоро отделался.
Но мне надо было заниматься мужчиной. Не мог же он так безжалостно отобрать у нас нашу Лиз.
Лиз, увидев, что она находится в руках незнакомого мужчины, осторожно высвободилась из его объятий и вопросительно посмотрела на меня.
— Ты потеряла сознание, Лиз, — сказал я.
— А это кто? — спросила меня Лиз.
На мужчине был отличный костюм, в котором он сидел на грязной земле, видимо, его рассудок совсем помутился.
— Я — Ричард, — сказал роскошный мужчина.
Его имя не располагало к сантиментам. А одна лишь его улыбка, должно быть, свела с ума не одну его легкомысленную спутницу.
Лиз не знала, как вести себя дальше. Вроде бы она и была та же самая прежняя Лиз с роскошными волосами, длинными ногами и обворожительной улыбкой.
А с другой стороны, это была уже не она, красивая и известная танцовщица, а одна из ущербных слушательниц курсов психологии и самовнушения.
