Барбара Ханней - Дневник Симоны
— Но ты чувствуешь, что должна сказать ему? От этого зависит твое счастье?
— Да. Но… — она закрыла лицо ладонями. — Наверное, я никогда не смогу оставить это позади. Думаю, мне нужно написать ему письмо.
Райан взял ее за руку и нежно поцеловал.
— А не лучше ли поехать к нему без предупреждения и отказаться уходить до тех пор, пока он тебя не выслушает.
Симона побледнела.
— Я не могу!
— Можешь, Симона, — он крепко сжал ее ладонь. — Ты знаешь, что это тебе нужно, значит, сможешь.
— Как я смогу рассказать ему все, если он даже не хочет меня видеть? Разбить палатку под окнами и жить в ней, пока дедушка не согласится выслушать меня? Лечь поперек выхода, и пусть перешагивает?!
— Уверен, такие радикальные меры не понадобятся. Он сменит гнев на милость сразу же, как только тебя увидит.
— Хотела бы в это верить… — Через мгновение на ее губах появилась легкая улыбка. — Тебе этот разговор ничего не напоминает?
— Что ты имеешь в виду?
— То, как мы сидели на пляже и я уговаривала тебя отправиться к отцу.
— Это был один из лучших советов, которые я когда-либо получал, — он нежно прикоснулся рукой к ее щеке. — И сейчас ты должна последовать такому же совету.
— Но ведь я не такая смелая, как ты.
— А я поеду вместе с тобой, — решительно заявил он. — К твоему дедушке. Мы разберемся с этим вместе.
Симона сидела очень тихо, глядя в пол.
— Райан… это слишком великодушно с твоей стороны. Я не должна была взваливать свои проблемы на тебя. В конце концов, мы знаем друг друга очень недолго.
Он криво ухмыльнулся.
— Разве? В таком случае я, очевидно, знал тебя еще в прошлой жизни. У меня такое ощущение, что мы знакомы уже целую вечность.
Симона обернулась к нему.
— И ты правда поедешь вместе со мной? Серьезно?
— Честное слово, Симона. Я отправлюсь с тобой и больше не желаю слышать никаких возражений.
Она молча сидела на стуле, осознавая сказанное.
Райан понял, что она приняла окончательное решение, по тому, как сначала напряглись, а затем расслабились ее плечи, словно она сбросила со спины тяжелую ношу.
— И когда мы поедем?
— Тебе решать. В конце концов, ты же сама себе начальник. Почему бы тебе не взять завтра выходной?
* * *Уверенность покинула Симону, стоило ей открыть ворота, чтобы Райан смог въехать на территорию усадьбы ее дедушки.
Все в Маррейвинни было ей печально знакомо — голубоватые холмы, затянутые прозрачной дымкой, длинная, извилистая дорожка, которая вела к загону, большая река, шелковистой нитью тянувшаяся вдалеке, и запруда, куда по вечерам кенгуру приходили на водопой.
Сам дом, представлявший собой старинный кирпичный особняк с верандой, был напоминанием о колониальных временах. Симона словно вернулась в золотые дни своего детства. Если бы только…
Стоило только Райану подъехать к дорожке, которая вела к дому, как навстречу машине выбежали две овчарки и бешено залаяли.
— Вот черт, — пробормотала Симона. — Замечательное начало.
Девушка, нервничая с каждой секундой все больше, взяла свою сумочку.
Райан ободряюще улыбнулся и подмигнул ей.
— Я знаю, через что тебе предстоит пройти. Но помни — я рядом с тобой. Буду с тобой и потом, когда все закончится.
Симона кивнула в ответ и благодарно улыбнулась, чувствуя себя виноватой перед Райаном. Бедный, он еще не знал, что ему предстоит услышать…
Как только они вышли из машины, собаки прекратили лаять. Животные обнюхали людей и радостно завиляли хвостами.
— Видишь, — сказал Райан. — Это не сторожевые собаки, а домашние любимцы.
Мужчина взял Симону за руку, и вместе они подошли к дому.
Девушка втайне надеялась, что Райан возьмет инициативу в свои руки, но тот чуть отошел назад, предлагая Симоне самой сделать решающий шаг.
У двери висел старомодный звонок-колокольчик. Симона дернула за цепочку, чувствуя, как руки становятся влажными от волнения.
Райан быстро поцеловал девушку в щеку. Они подождали чуть-чуть…
Потом еще чуть-чуть…
И еще немножко…
— Похоже, никого нет дома, — произнесла Симона, чувствуя странную смесь вины и облегчения. — Тогда давай возвращаться. Видимо, лучше будет все-таки отправить письмо.
— Подожди, кажется, кто-то идет.
Райан оказался прав: в доме послышались приглушенные шаги, тихо скрипнула половица.
Наконец дверь открылась. За ней стоял ее дедушка, сильно постаревший и похудевший, но в остальном — такой, каким Симона его помнила. Он был одет очень аккуратно. Волосы уже давно побелели, но он был по-прежнему красив, силен и строен.
Симона попыталась заговорить, но горло сдавило от волнения.
— Чем могу помочь? — спросил он хорошо поставленным баритоном, таким знакомым, что Симона едва удержалась от слез.
Джонатан Дейнтри перевел взгляд с Райана на Симону.
— Симона? — Его голос дрогнул. — Что ты здесь делаешь?
— Здравствуй, дедушка.
Именно этого момента она так ждала. И так боялась.
Она быстро взглянула на Райана, и он ободряюще улыбнулся ей.
— Мне нужно поговорить с тобой, дедушка. Можно нам войти?
Он ответил не сразу, и Симона вспомнила о хороших манерах.
— Прошу прощения. Сначала нужно вас познакомить. Дедушка, это Райан Таннер.
Мужчины пожали друг другу руки.
Глаза Джонатана Дейнтри сузились, когда он обернулся к Симоне.
— Вы проделали долгий путь. Должно быть, это важно. Полагаю, вам лучше войти.
— Спасибо.
У Симоны пересохло во рту, когда они следовали за ее дедушкой в гостиную — элегантно обставленную комнату с высоким потолком. На окнах висели шторы, стены были оклеены светлыми обоями, на паркетном полу лежали настоящие восточные ковры.
Джонатан остановился и с любопытством посмотрел на Райана.
— Вы случайно не состоите в родстве с печально известным Джорданом Таннером?
— Да, сэр, я его сын.
Старик внимательно и напряженно смотрел на Райана.
О, господи, подумала Симона, чувствуя, как паника возвращается, угрожая затопить ее разум. Что такого мог сделать отец Райана, чтобы так расстроить дедушку?
— Ваш отец — интересный человек. Когда я еще занимался политикой, он прислал мне письмо, в котором сообщал, что все мои действия ошибочны, а значит, нелепы.
Райан спокойно улыбнулся.
— Очень похоже на моего отца.
Джонатан криво усмехнулся.
— Он и в самом деле интересный человек, — повторил старик. — Прошу вас, садитесь.
Девушка была очень благодарна Райану за то, что он сел рядом с ней, на диван с высокой спинкой.
