Диана Рейдо - Влюбленный Робинзон
— Наш офис полон скучных и серых девиц. Весь Лондон наводнен подобными девицами, одинаковыми, как ежедневный дождь. И тут ты — яркая, необычная, неожиданная. Женщина-праздник. Я был уверен, что американки отличаются смелостью и дерзостью.
Клер рассмеялась:
— Так ты нарисовал в своей голове какой-то забавный образ! Образы хороши только тогда, когда их не путают с реальностью. Да, мне нравится делать то, что я хочу, и тогда, когда я хочу. Да, я возмущаюсь, когда меня загоняют в рамки. Но, Дэн, пойми… То, что я одеваюсь в яркие цвета, в оригинальную одежду, еще не значит, что я стремлюсь убиться на сноуборде или расплющиться в лепешку, катаясь на «таблетке» за катером.
— Но…
— То, что я говорю вслух все, что взбредет в мою голову, еще не значит, что я не могу быть слабой, или ранимой, или мечтать о пассивном пляжном отдыхе вместо того, чтобы покорять очередную вершину.
— Значит, ты такая же, как все…
— Такая же. И не такая. Таких, как я, больше нет. Я просто женщина, пойми… Я хочу менять что-то в себе, но я не могу изменяться. Изменяться для кого-то, для чего-то.
— Неужели я слишком многого хотел от тебя, Клер?
— Может, и нет. Может, ты просто не сделал самого важного. Ты не попытался понять, кто я на самом деле. Чего хочу.
— А ты и не пыталась мне об этом рассказать. Разве ты часто делилась со мной чем-то, Клер? Рассказывала мне о своей жизни? О Нью-Йорке, об Америке? О том, что тебя привело в Лондон, чем таким ты занималась в своем офисе? Ты с такой готовностью согласилась на это путешествие… Мне показалось, что я верно угадал твой характер и твои желания.
— Дэн, ты витаешь в облаках, — Клер с досадой скривила губы. — Мне нужно было срочно уехать из Лондона! Я согласилась на твое предложение. Я думала, что сделаю тебе приятное…
— Вот, значит, как, — медленно произнес Дэн. — А я и не знал… Что же, ты думаешь, согласие женщины на какое-то предложение или приглашение мужчины автоматически делает его счастливым? Я думал, что нравлюсь тебе… хотя бы немного.
Клер поняла, что перегнула палку в своем желании отстоять независимость.
Она примиряюще положила руку на плечо Дэна:
— Послушай… Меня действительно потянуло к тебе. Но я не могу так сразу определиться… Вопреки твоему мифу о раскованных американских женщинах. И мне нужно время… действительно нужно. У нас еще осталось несколько дней жизни здесь…
— И что потом? — хмуро спросил Дэн. — Вернешься в Америку, забудешь обо мне?
— Я не знаю, что будет с нами дальше… Но, кажется, самое время понять, что мы значим друг для друга. Ведь ты меня совсем не знаешь. Все это время ты пытался примерить на меня идеал. Образ Клер, которой не существует на самом деле.
— А ты? Что пыталась делать ты? Сидела в своей раковине и нервно реагировала на все попытки вытащить тебя оттуда? Клер, ты хоть перед кем-нибудь раскрываешься? Твоя болтовня, твоя легкомысленность имеют мало отношения к твоим настоящим эмоциям и переживаниям… как выяснилось. Все это — на публику, показное.
— Неправда.
— Ты не даешь мне возможности узнать правду, — пожал плечами Дэн.
— Мы могли бы попробовать… снова. Без подводных камней… зная, кто мы есть на самом деле. Можно хотя бы попытаться узнать…
— Отличное намерение. С чего ты предлагаешь начать, Клер?
Девушка задумалась. Она сидела, опустив голову, и смотрела на свои руки, на тонкие пальцы, лишенные колец.
— Я не знаю, — тихо произнесла она.
— Прекрасно. У меня пока больше нет предложений. Я исчерпал свою фантазию, предлагая варианты, Клер. Я все время что-то предлагал. Теперь твоя очередь. Предлагай, делай шаги навстречу. Я рассмотрю твои предложения.
— Может быть, мы ляжем спать? А завтра с новыми силами…
— Ну уж нет, — Дэн поднялся, натянул хлопчатобумажную рубашку. — Я иду в бар. Хочу выпить. Выпить как следует. Не одной тебе нужно время от времени расслабляться. И, знаешь, я не буду торопиться обратно. Мне надоела одинокая постель.
— Одинокая?
— Одинокая, — решительно подтвердил Робинсон, — Клер, с тобой эта постель все равно что одинокая. Лучше бы я и впрямь спал один — по крайней мере, это было бы честнее.
Клер вспыхнула:
— Если хочешь, давай разъедемся по разным бунгало! До дня отлета нашего самолета.
— Нет, не хочу, — с достоинством отказался Дэн. — Мне лень возиться с вещами. У меня отпуск, и я хочу провести его остаток, ни в чем себе не отказывая, а не собирая вещи по всем шкафам и снова раскладывая их в новом номере.
8
На этот раз Дэн заглянул в бар, в котором он еще не был. Владелец этого бара подсознательно точно тосковал по большой земле, хотя внешне казался абсолютно довольным жизнью и периодически торчал за стойкой, подменяя бармена и обслуживая клиентов. Ностальгия же по цивилизации проявлялась в оформлении заведения в стиле хай-тек. Лаконичные стеклянные и металлические светильники, примитивные табуреты, имеющие, однако, кожаные сиденья, причудливые картины на стенах из тикового дерева…
— Еще стаканчик?
— Еще, — кивнул Дэн.
— Парень, что ты такой невеселый?
— Разве это не мое личное дело?
Владелец (а сегодня за стойкой оказался именно он) расхохотался:
— Ты чего такой колючий? Неужели кто-то обидел?
— С чего вы взяли?
— Давно не обслуживал такого надутого парня с британским акцентом. Нет, конечно, попадались мне весьма надутые и высокомерные англичане… Но, знаешь, этот остров их расслаблял. А уж после нескольких рюмок они готовы были любить весь мир. Или, по крайней мере, хотя бы перезнакомиться с ним.
— А у меня вот нет такого желания.
Мужчина за стойкой покачал головой:
— Отсутствие желания хуже любых, самых невероятных желаний. Тебе в это время суток надо в клубе быть, девушек на танцполе пленять. Разве ты приехал сюда не отдыхать и получать удовольствие?
— Девушка есть, — хмуро ответил Дэн.
— Тогда это вообще никуда не годится. Что же ты бросил свою подружку одну? Пальмы, бунгало и загар как нельзя лучше располагают к романтике.
— Я не уверен, что она меня хочет, — признался Дэн.
Это признание вырвалось из сдержанного британца словно само собой, помимо его воли.
Возможно, помог виски семилетней выдержки. А, может, вольный воздух Боракая уже подействовал на новоявленного Робинзона. На острове была такая куча людей, а Дэн чувствовал себя невыразимо одиноким. Даже наличие собственной Пятницы не играло роли и не скрашивало его существования. Понимание между ними было как раз на уровне аборигена и путешественника, только что выбравшегося из кораблекрушения…
