Натали Митчелл - Жаркие ночи
Отец взмахнул рукой:
— Все! На сегодня хватит. Что-то уже вырисовывается… Можете веселиться, дети мои.
Это была очередная бестактность с его стороны, но Алисия и бровью не повела. Казалось, отец не раздражал ее так, как меня.
Проводив его взглядом, который, наверное, не понравился бы ему, я спросил:
— Ну, как тебе работать моделью?
— Ничего, — отозвалась она рассеянно. — Наверное, в студии позировать скучнее.
— Наверное. Я не позировал.
Алисия рассмеялась. Смех у нее совсем девчоночий — открытый и звонкий. Мне кажется, что точно так же она будет смеяться и в пятьдесят лет. Неужели ей когда-нибудь исполнится пятьдесят?
— Пройдемся? — Она указала головой вдоль кромки воды и вдруг остановилась. — Вот опять! Тебе сейчас не показалось, что нас качнуло? Даже ноги подкосились… Наверное, это близость моря так на меня действует? У меня может начаться морская болезнь на берегу?
— Вряд ли. У меня, кстати, тоже, с головой творится что-то неладное.
— Это из-за вчерашнего придурка, — сказала она убежденно. — Меня всю ночь мучили кошмары.
— Странно…
— Что именно?
— Ты проснулась и сказала: «Слава Богу!» И что мол, ты подумала, будто тебе это только приснилось. Так это ты о Форстере говорила.
Она непритворно возмутилась:
— С ума сошел?! Просто под утро мне приснилось… кое-что другое. Вот я так и сказала. Форстер! Придумал же! Это как раз и был мой кошмар.
— Ну, извини. Он ведь красивый мужик.
— Просто потрясающе красивый! — согласилась Алисия, не понимая, что бьет меня прямо по сердцу. — Но псих полный. От таких нужно держаться подальше…
Она улыбнулась мне:
— А ты, наверное, вообще не спал?
Я заверил, что спал, но Алисия усомнилась:
— В кресле-то? Разве можно уснуть в кресле?
— Отец храпел всю ночь…
— Ну, ему-то все нипочем! Ты не скажешь мне, почему он так не хочет возвращаться домой?
— Не домой. Он не хочет жить в Америке.
Она спросила с трогательной обидой в голосе:
— Почему?
Может, следовало пощадить ее патриотические чувства, но я решил сказать ей правду:
— Он презирает все американское. Снобизм. Притворство. Самонадеянное вмешательство в жизнь любой из стран этого мира. Тебе самой это по душе?
Алисия ушла от ответа:
— Они разведены? Твои родители?
Это была больная тема, но Алисия спросила об этом с таким подкупающим простодушием…
— Он почему-то не хочет разводиться. Он шантажирует мать, понимаешь?
— Нет. Каким образом?
— Говорит, что не даст денег моим сестрам на обучение, пока мать не переедет к нему. Сюда.
Алисия остановилась. Личико ее стало серьезным и пытливым. Почему-то ей очень хотелось разобраться в этой ситуации.
— Так он хочет, чтобы они были вместе? А я-то думала… Тогда почему же она не переезжает?
— Жить здесь? Алисия, но ведь это курорт! Оглянись: здесь не живут, а отдыхают.
— Но она любит твоего отца?
Пришлось признать:
— Любит. В том-то и беда.
Она вздохнула:
— Ничего не понимаю. Если твоя мама его любит, то какая ей разница, где жить? Да хоть на Аляске, лишь бы вместе с любимым!
— Но там у нее работа! — У меня, видимо, не хватало слов, чтобы все стало понятно, или находились не те. — Она ведь журналистка, ей хочется быть в гуще событий, а здесь совершенно ничего не происходит.
Алисия слегка приподняла брови, и я тут же вспомнил, что уже произошло.
— Ох, извини… Как-то вылетело из головы!
— Что?
— Ну… На секунду я совсем забыл про твою сестру. Извини меня.
— Про мою сестру, — опустив голову, повторила она каким-то странным голосом.
Потом быстро взглянула на меня:
— Кевин! А если бы не было у меня никакой сестры? То есть если бы с ней ничего не случилось? Ты остался бы здесь, если б я просто попросила?
И вдруг простонала, не дождавшись ответа:
— О господи, опять он!
Крутанувшись на песке, я увидел, как к нам приближается Гарри Форстер, с которым наивно надеялся больше не встретиться здесь. На этот раз он был в светлых шортах и открытой майке, но мне показалось, что выглядел он не менее импозантно.
— Приветствую вас, молодые люди! — громко сказал он еще издали и помахал загорелой рукой. — Уверен, вы надеялись больше не увидеть меня, но я сознательно искал вас все утро.
Алисия процедила сквозь зубы:
— Сейчас будет извиняться.
Остановившись в двух метрах от нас, Форстер сделал серьезное лицо:
— Прошу простить мне вчерашнюю выходку. Прежде всего, прошу вас, Алисия. Вчера я выпил лишнего, вы, наверное, догадались…
— Как ни странно, нет, — призналась она и обратила ко мне повеселевший взгляд. — Правда? Если честно, мне вы показались не пьяным, а…
Форстер оживленно закончил за нее:
— А просто сумасшедшим!
Алисия расхохоталась, хотя в голосе ее зазвучали виноватые нотки. В отличие от нее, я что-то не особенно воспрянул духом.
— Мы принимаем ваши извинения, — сказал я так, чтобы он это почувствовал. — А теперь позвольте нам продолжить наш разговор.
— О чем речь? — с нахальной самоуверенностью поинтересовался Форстер.
Вопросительно наклонив голову, Алисия смерила его взглядом, потом неожиданно призналась:
— О любви.
Скорее всего она сознательно не упомянула, что мы говорили только о любви моих родителей. Но то, как это прозвучало, мне понравилось.
Гарри картинным жестом хлопнул себя по лбу:
— Ах, я — старый осел! О чем же еще двое молодых людей могут разговаривать возле моря?
— О чем угодно, — осадила его Алисия. — Если вы думаете, что это единственная тема, которая интересует в нашем возрасте…
Он усмехнулся:
— Прекрасная Алисия, все преимущество моего возраста в том, что я все знаю про ваш, а вы…
— Все верно, — перебил я. — Но мы все узнаем в свое время, не так ли? А теперь нам пора…
— Никуда вам не пора! Нечего вам тут делать, кроме как валяться на пляже и заниматься любовью.
У меня вспыхнули уши, и Форстер засмеялся, заметив это. Но Алисия не поддержала его. Она ответила даже несколько грубовато:
— Не ваше это дело, мистер Форстер.
Он галантно поклонился:
— Вы запомнили мое имя! Это больше того, на что я мог надеяться. Но, прошу вас, зовите меня Гарри.
Тут она сдалась, наверное, ей стало неловко за себя, хотя он заслужил и не такое:
— Хорошо. Гарри.
— Спасибо, — ответил он, уже не кривляясь. — Но, чтобы окончательно загладить свою вину, я должен подарить вам прогулку на яхте.
