Ингрид Реймс - Радость и грусть
Патриция глубоко вздохнула. В такой ситуации Барбара бы не отступила. Вот ее шанс! Если она его упустит, то никогда не простит себе этого.
— Джонни немного рассказал мне о своих родственниках, о том, что давным-давно кто-то отделился от семьи и переехал из Чарлвилла в Лонгрич.
— Да, это был Артур — младший из трех сыновей семьи Стюарт. Он поссорился с отцом из-за выбора жены, и тот лишил его наследства. Тогда он переехал в Лонгрич и открыл собственную практику. С тех пор между двумя ветвями семьи началось соперничество, причем, по моим наблюдениям, местная ветвь Стюартов озабочена этим сильнее, чем чарлвиллская. — Она дружелюбно улыбнулась девушке. — А у вас есть братья или сестры?
Патриция заколебалась.
— У меня есть брат и сестра, — ответила она ничего не выражающим голосом. — Мы с сестрой близнецы, ее зовут Барбара.
— Близнецы, — подняла брови Вивьен. — Какое совпадение. Вы, конечно, знаете, что в нашем роду много близнецов, и…
Сердце Патриции слегка забилось, когда Вивьен стала рассказывать о близнецах в семействе Стюарт. Но, кроме того, Вивьен явно хотела узнать побольше и о родителях девушки.
— Сильвия говорила, что ваш отец тоже адвокат по профессии и занимается политикой?
— Да, — кивнула Патриция. Вивьен терпеливо ждала продолжения, поэтому пришлось рассказывать дальше: — Семья отца родом из юго-западной Англии, там мы с сестрой выросли. Но теперь отец и мама большую часть времени проводят в Лондоне, где работает отец.
— А мама ваша работает?
— Нет, сейчас нет. — Патриция прикусила губу: получилось слишком резко. — Она… Мы… В последние годы мама болеет… и не работает.
Вивьен пристально посмотрела на свою гостью, уловив не только нежелание рассказывать о семье, но и явное волнение при упоминании о здоровье матери. Вивьен вспомнила, каково ей пришлось, когда она лишилась матери, единственной для нее поддержки в родном доме, где всем заправлял отец, а точнее — его предрассудки, которые в значительной степени разделял и ее брат.
— Чувствую, вас очень беспокоит состояние вашей мамы, — откликнулась она. — Имейте в виду, что не нужно стесняться звонить домой. Сильвия и Николас всегда будут рады вам помочь, я вас уверяю. И не волнуйтесь об оплате. А если вдруг будут возражения, — в чем я очень сомневаюсь, — приходите сюда и звоните от меня. Поверьте, я знаю, как тяжело оказаться вдали от любимых. Каково это — волноваться, страдать, представлять, что с ними случится нечто ужасное, а вас нет рядом.
— Маме сделали серьезную операцию в прошлом году, и она пока не оправилась. — Патриция проглотила подступившие к горлу слезы. Что это на нее нашло?
Да, болезнь изменила мать, из жизнерадостной счастливой женщины она превратилась в законченную пессимистку. Но как бы ни было им порой тяжело, никто из семьи никому ничего не рассказывал, охраняя не только покой матери, но и отца от любопытных и сочувствующих знакомых.
Обычно Патриция ни с кем не обсуждала состояние матери. Для нее это было почти так же невозможно, как… как расхаживать нагишом по улицам родного города. И сейчас возникло ощущение, что она нарушила некое неписаное священное правило — предала мать. Ну зачем она сболтнула об операции!
— Нам пора. — Девушка решительно встала и взяла Одри на руки. — Скоро вернется Николас. Если нас не будет дома, он станет волноваться.
— Надеюсь увидеть вас в воскресенье.
Вивьен проводила их до двери. Патриция испытала шок, когда пожилая женщина положила ей руку на локоть.
— Постарайтесь, чтобы ваша естественная забота о матери не превращалась в постоянный страх за нее. Это очень тяжело и никому не поможет. Я уверена, сестра немедленно сообщит вам, если что-то произойдет. Понимаю, мне легко говорить, — добавила она виновато, — но ведь мне когда-то было столько же лет, сколько вам сейчас, и я помню, что значит переживать за того, кого любишь… — Опустив взгляд на Одри, она добавила, явно думая о чем-то своем: — Дети так уязвимы…
— Наверное, вы правы, — ответила Патриция. — Они ведь не отвечают за взрослых, а полностью зависят от них. Защита… еда… любовь!
К тому времени как они вернулись домой, у Патриции жутко разболелась голова. Сегодня у нее был свободный вечер, и она решила съездить в «Хилтон», проверить, нет ли для нее сообщений, и позвонить сестре. Несмотря на заверения Вивьен, она не могла себе позволить звонить домой от Сильвии, да там и не поговоришь свободно.
Портье в отеле помнил ее и приветствовал теплой улыбкой. Посланий не было, и девушка обрадовалась этому. К счастью, вестибюль был почти пустой, и она подошла к телефону-автомату.
Барбара ответила так быстро, как будто сидела у телефона и ждала звонка. Продиктовав ей номер, Патриция стала ждать, пока сестра перезвонит, рассеянно осматривая вестибюль. Вдруг она замерла, заметив в противоположном конце Нолана. Тот стоял у входа в ресторан и с кем-то разговаривал. Слава Богу, он ее не заметил, а когда зазвонил телефон, Патриция отвернулась и сняла трубку, помолившись в душе, чтобы он так ее и не увидел.
Услышав о предстоящем в воскресенье событии, Барбара возбужденно заявила, что это просто замечательно, что это наконец именно тот подходящий момент, когда Патриция должна встать и произнести заранее отрепетированную речь. Настало время возмездия!
— Возможно, — спокойно ответила Патриция, — но послушай, все не так просто…
— Никаких «но»! — безжалостно прервала сестру Барбара, но потом голос ее смягчился: — Я люблю тебя, Патти.
Так Патрицию называли родные только в детстве. Глаза ее наполнились слезами, хотелось плакать и смеяться одновременно.
— Я тоже очень тебя люблю, — хрипловато ответила она и чмокнула в трубку, изображая поцелуй. — Ох, как мне тебя не хватает! — прошептала Патриция, кладя трубку.
— Джонни, Родни, а теперь объяснение в любви по телефону, — протянул знакомый насмешливый голос у нее за спиной. — Вы не скупитесь!
Не веря своим ушам, Патриция яростно выпалила:
— Вы подслушивали! Конечно, чего же еще от вас ожидать! К вашему сведению, это человек, который очень много для меня значит!
— Вот как, — процедил Нолан сквозь зубы. — Вы меня удивляете. После нашего поцелуя я бы не поверил, что у вас есть некто особенный.
Патриция покраснела и прошипела:
— Ваш особенный — насильственный — поцелуй не произвел на меня никакого впечатления! Имейте это в виду.
Развернувшись, она выскочила на улицу, вдыхая прохладный вечерний воздух, довольная, что Нолан остался в отеле. Однако, как выяснилось, он последовал за ней и теперь стоял рядом.
