Румелия Лейн - Роза пустыни
Джули кивнула на белоснежное здание вдали:
— Похоже на дворец.
— Угадала, — улыбнулся Клэй. — Хочешь посмотреть? Все в порядке. В соседнем номере есть няня, и она присмотрит за детьми. Встретимся в фойе.
Приняв душ и переодевшись, Джули спустилась вниз. Может, ему хотелось, чтобы рядом с ним была Тамара? Погрузившись в свои мысли, Джули рассеянно брела по фойе, не замечая взгляда Клэя. Лиловое шифоновое платье с большим вырезом и пышной юбкой очень ей шло, по плечам струились льняные волосы. Клэй подхватил ее под локоть.
— Идем?
Дворец был залит светом и охранялся стражниками в великолепных белых униформах. Джули долго разглядывала его, жалея, что у нее нет с собой камеры. Потом они шли по баньяновой аллее и мимо моста к реке. Клэй привел Джули в сад, где туристы праздно болтали под аккомпанемент суданской музыки.
Уитмен заказал напитки и с вежливой улыбкой повернулся к ней:
— Что скажешь насчет суданской ночи?
Джули мечтательно откинулась на спинку стула:
— У меня просто нет слов.
Клэй подал ей сигарету:
— С тобой я чувствую себя таким старым. Не могу вспомнить, как реагировал, когда впервые попал в эти места.
Джули недоверчиво взглянула на него:
— Могу поспорить, что ты был так же зачарован, как и я, но ни за что не признаешься.
Через несколько минут Клэй поднялся и лениво произнес:
— Пойдем посмотрим на восход луны над Нилом. Ты не будешь одинока. Я тоже никогда не видел этого зрелища.
С трепещущим сердцем Джули последовала за ним по узкой тропинке к берегу, пытаясь угадать настроение Клэя. Он казался искренним и задумчивым, беспечным и в то же время решительным. При виде реки Джули позабыла обо всем. Мерцающая серебряная лента извивалась и исчезала в темноте.
— Романтично, или же ты считаешь иначе?
— Красиво… — прошептала Джули.
— Романтично и красиво. — Клэй усмехнулся. — Похоже, у нас почти нет слов.
Джули, словно утопающая, пыталась схватиться за соломинку. В этом случае за разговор.
— Я никогда не видела ничего подобного в Триполи.
— Триполи? Я и забыл, что такой город существует.
— Тамара устроилась на работу на воздушной базе. Она очень довольна. Перед отъездом она заходила повидаться… — пробормотала Джули. — Ей очень хотелось получить эту работу.
— Знаю. Хотя не понимаю, почему они с майором просто не поженились, но наша Тамара осторожная девушка.
— Так ты знал о майоре?
— Тамара спрашивала у меня совета. — Клэй ухмыльнулся.
— И что ты ей посоветовал?
— Сказал, чтобы она хватала парня, пока есть возможность.
Значит, Клэй знал о любовных приключениях Тамары, но это его не волновало! Впервые после смерти Линн и Стива Джули вспомнила сказанные им в тот вечер слова: «Жизнь продолжается, и нам надо подумать о себе». Неужели она может надеяться… Допустим, у них с Тамарой никогда ничего не было. Допустим, у Клэя никого не было, кроме…
Джули покачнулась, не заметив, что прошептала имя Клэя. Он подхватил ее на руки и спрятал лицо в ее волосах.
— Джули, милая! Позволь мне хотя бы раз обнять тебя.
И потом все потеряло значение, потому что губы Клэя нашли ее губы. Мир закружился, и Джули подумала о всепоглощающей, огромной любви. Наверное, так было у Стива с Линн. Но мысль об их детях, одиноко спящих в чужом отеле, заставила ее мягко оттолкнуть Клэя:
— Клэй, думаешь, Мейхью полюбят Джанет и Марка?
Он внимательно посмотрел на нее:
— Ты напоминаешь мне, что нам еще предстоит много дел? Конечно, ты права. Сначала дети.
Обняв Джули за плечи, Клэй повел ее к отелю.
Речной пароход должен был доставить их до границ Марубо. Это было внушительное судно, и Джули с удивлением отметила, что каюты первого класса отличались удобством. Когда носильщик-араб внес их чемоданы, она заметила шкаф, комод, раковину, электрические вентиляторы, кровать и двухъярусную койку для детей. Из каюты дверь вела на палубу, затянутую сеткой от москитов. Оттуда открывался вид на жизнь в каютах третьего и четвертого класса. На железных койках лежали арабы и африканцы в окружении овец, коз и домашней птицы. С некоторым недоумением Джули узнала, что большинство из них должны были служить пропитанием во время путешествия.
Несмотря на размеры и современный вид, пароход двигался медленно. Клэй определил, что он делает не больше четырех узлов в час, но Джули была рада. Здесь не было пыли, тряски по ухабам и шума, если не считать ритмичного гула двигателей и легкого плеска волн о борта. В отличие от монотонного морского путешествия здесь можно было любоваться прибрежными красотами.
Пару часов Джули именно этим и занималась, когда после беготни по палубе Джанет и Марк наконец улеглись в свои кроватки. Клэй работал у себя в каюте.
Джули смотрела на выжженную землю и чахлые деревья, постепенно они уступили место зеленой саванне, а та — редким лесам, напомнившим ей об английских парках.
К вечеру у Марка повысилась температура. Он отказался от еды и дремал в своей кроватке, время от времени с плачем просыпаясь. Джули не понравилось его состояние, и она пошла к Клэю.
Он долго стоял около Марка, уговаривая его выпить лекарство, а потом выпрямился с усталой улыбкой:
— Не думаю, что это что-то серьезное. Он слишком мал для подобных путешествий. Вероятно, к утру все пройдет.
Вечерний воздух был раскаленным. Река блестела, словно расплавленный металл. Джули смотрела на мигающих в акации светлячков.
— В чем дело? — спросил Клэй.
— Я подумала… Что, если климат не подойдет детям? Такая жара может плохо сказаться на их здоровье.
— Перестань переживать, иначе тоже заболеешь. Мне сказали, что климат в Марубо очень похож на английский. Не забывай, там горы. Это жара будет преследовать нас недолго, пока мы плывем по реке. — Клэй ободряюще улыбнулся и скрылся в своей каюте.
Как и предсказывал Клэй, на следующее утро Марку стало лучше. Джули удалось увлечь детей наблюдением за игрой в шахматы, в которую играли два араба на нижней палубе. После обеда дети забрались в кроватки, а Джули наконец-то смогла переодеться и принять душ.
Пароход сделал остановку в деревне, и Джули принялась с интересом разглядывать пассажиров. Среди пестрой толпы появилась группа воинов с блестящими в лучах солнца копьями. Когда люди разошлись, по трапу на носилках подняли слепого человека, а последним на борт поднялся высокий, величественный мужчина в белом шелковом одеянии, перехваченном на плече золотой застежкой, и с опоясывающей лоб цветной лентой, из-под которой торчали перья. Очевидно, это был местный вождь, поскольку в каюту первого класса его провели с величайшим почтением.
