Марта Шилдз - Мой дом там, где любимый
Алекс почувствовала, как щеки запылали, едва смысл слов дошел до нее.
— Отложим представление до возвращения домой. — Его глаза прожигали ее насквозь. — Но билеты действительны, если ты не возражаешь.
Алекс почувствовала, как жар со щек распространился на все тело. Чтобы скрыть свою страсть, она отступила на шаг и одарила его игривой улыбкой.
— Ничего не обещаю, Хэнк Эдем. Держись подальше от этих наездниц, тогда поговорим.
Он усмехнулся и распахнул перед ней ворота.
— Леди и джентльмены! Наступил момент, которого все мы с нетерпением ждали! Легендарные братья Эдемы из Вайоминга составили четвертую команду в наших соревнованиях. Они впервые объединились ради этого выступления. Нам выпала честь встречать на нашей арене…
Голос диктора утонул в аплодисментах, криках и свисте, когда Хэнк и Трэвис выехали на арену. Хэнк бросил быстрый взгляд на Алекс и Клэр, переглянулся с Трэвисом и направил коня к левому стойлу. Там он развернул его и заставил попятиться в дальний угол. Справа от загона Трэвис повторил его действия в своем стойле. Между ними в загоне ревел молодой бык. Основания толстых и длинных рогов были для сохранности обмотаны кожаным ремешком. Хорошее животное!
Глубоко вздохнув, чтобы умерить прилив адреналина, Хэнк мысленно проверил снаряжение — плетеный повод в левой руке, свернутое петлями нейлоновое лассо под правой рукой, взглянул на быка: тот стоял в загоне правильно, головой вперед.
Хэнк кивнул.
В следующее мгновение бык вырвался из загона, и Хэнк пришпорил коня. Привстав в стременах, он замахнулся лассо. Его конь догнал быка двумя огромными прыжками, прижимая животное вправо. Хэнк прицелился и метнул лассо. Петля скользнула по бычьему носу и захватила рога. Хэнк потянул веревку на себя и принялся наматывать ее на луку седла — один оборот, второй. Как только бык добежал до конца веревки, Хэнк остановил коня и развернул его поперек арены, направляя быка под бросок Трэвиса.
Бык прыгнул один раз, второй. Трэвис бросил лассо и поймал его за обе задние ноги. Как только Трэвис натянул веревку, Хэнк снова развернул коня. Теперь братья стояли лицом друг к другу, а бык лежал, растянувшись между ними.
Полевой судья махнул флажком.
Толпа с неистовым ревом вскочила на ноги.
— Превосходная работа! — не сдержал эмоций диктор.
Хэнк и Трэвис освободили быка. Как только веревка Трэвиса ослабла, бык запрыгал на трех ногах. Хэнк затащил быка в загон, сбросил веревку, и тут диктор объявил время:
— Четыре и две десятые секунды! Рекорд родео Спиндела!
* * *— Ну как, понравилось наше выступление?
Алекс отвернулась от Клэр, которая болтала с подружками у ворот, и взглянула на Трэвиса.
— Конечно, понравилось. Это было восхитительно, только очень быстро.
Он усмехнулся и похлопал себя по карману, где лежал полученный чек.
— Чем быстрее, тем лучше приз.
Она осмотрелась.
— А где Хэнк?
— Он разговаривает со Спинделом. Будет через минуту. А ты ему нравишься. Правду сказать, никогда не видел, чтобы он был так мил.
Алекс почувствовала, что ее щеки запылали.
— Возможно, все дело в десертах, которые я готовлю.
Он захохотал.
— Возможно. Но, думаю, не только в них.
Она еще сама не разобралась в своих чувствах к Хэнку. И, определенно, не собиралась обсуждать их с Трэвисом.
— А как ты? Есть женщина, на которую ты имеешь виды?
— Конечно. Целых три. Дожидаются меня прямо сейчас.
— Где?
Он указал на загоны.
Алекс игриво шлепнула его.
— Я говорю не о твоих лошадях.
Он пожал плечами, и его улыбка растаяла.
— Дорожная жизнь тяжела даже для одинокого мужчины. Таскать за собой семью еще тяжелей. Что-то всегда теряется. Или брак распадается, или ковбой не может соревноваться. У меня много примеров. — Он покачал головой. — Ковбоям, нацелившимся на Национальный финал, не до семьи.
— Ты хочешь завести семью?
— Конечно, когда-нибудь. Просто не появилась еще женщина, ради которой я бы бросил соревнования.
Она положила руку ему на плечо.
— Когда-нибудь встретишь. И когда встретишь, мне будет ее жаль.
Он приподнял брови.
— Я так плох?
Она драматически вздохнула.
— Если ты хоть наполовину так же упрям, как твой брат, у нее нет ни малейшего шанса.
Когда последние аккорды бойкой мелодии затихли, Хэнк повел Алекс из танцевального зала.
На ее щеках играл румянец, глаза сверкали, когда она посмотрела ему в лицо.
— Какое удовольствие танцевать. Мне давно бы следовало научиться.
Хэнк обнял ее за талию. Он был готов танцевать всю ночь — но только с Алекс.
— В горле пересохло, — сказал он. — Хочешь пива?
Она наморщила носик.
— Я так и не привыкла к вкусу пива. Лучше что-нибудь другое.
Он кивнул.
— Вернусь через минуту.
Но вернулся он лишь через двадцать минут. Его задержали дружеские рукопожатия и поздравления, сыпавшиеся со всех сторон. В тот момент, когда он, нахмурившись, вручил Алекс стакан с апельсиновым соком, двое ковбоев, флиртовавшие с ней, мгновенно испарились.
— Скажи, ты очень любишь родео? — проговорила девушка, искоса взглянув на Хэнка.
Он посмотрел на толпу, заполнявшую зал.
— Да.
— Но ты выступил сегодня впервые за восемь лет, так?
— Ага.
— Почему? Клэр говорила, что многие мужчины участвуют в родео время от времени. Если тебе так нравится, почему ты не выступал все это время?
— Есть масса причин, — сказал он. — Нужно было вытащить ранчо из долгов, воспитывать Трэвиса и Клэр. Это отнимало все время. А, кроме того, я раньше выступал в национальном чемпионате. После этого неудобно плескаться в лягушатнике.
— Но ты же выступил сегодня и выиграл. Ты ведь не станешь утверждать, что разочарован. На твоем лице написана радость.
Он не мог не улыбнуться.
— Да, сегодня здорово, совсем как раньше.
— Тогда ты чаще можешь участвовать в родео.
— Да-а. Я как раз об этом подумывал.
— Обязательно выступай, — без колебаний проговорила она. — Тебе ведь это нравится, иначе ты бы не тратил столько времени на тренировки. И ты получил приз. Не многие мужчины могут похвастаться, что зарабатывают деньги своим хобби.
Хэнк почувствовал угрызения совести. Алекс не понимает, что скоро родео перестанет для него быть только развлечением. Через несколько месяцев это будет его постоянной работой. Но Алекс не нужно знать об этом. Ей не понять, почему мужчина добровольно отрекается от дома. Между прочим, он не хотел говорить об этом сегодня. Ему слишком хорошо.
