Тори Андерсен - Русалочка
— Эдриан, я хочу выйти на воздух, — сказала она, блаженно потягиваясь и глядя в окно.
— Да конечно. — Он выразительно посмотрел на часы, а потом придвинулся к ней. — Через некоторое время мы с тобой обязательно выйдем на воздух…
— У нас же целая ночь впереди, Эдриан… Интересно, а ты вообще когда-нибудь собираешься делать что-нибудь, кроме…
— Конечно, собираюсь.
— И когда же ты собираешься хотя бы спать?
Он отвлекся от ее шеи, которую уже принялся нежно целовать.
— Спать? Забудь это слово. Спать, Адель, нам с тобой еще долго не придется.
И не давая ей возразить, накрыл ее губы своими губами…
Потом у них был вечер и вино на веранде, у них были прогулки по лесу среди первых незлобных комаров. И у них была ночь, на этот раз — нежнейшая из всех на свете, как давно мечтала Адель…
А потом пришло утро и вместе с ним — звонок от Мартина, нью-йоркского друга Эдриана. Тот сказал, что компания из четырех человек, «случайно» заехавших в Хельсинки, жаждет его увидеть, и сегодня они едут к нему, чтобы захватить хотя бы пару дней перед тем, как Эдриан отбудет в Штаты.
Слушая, как он отвечает на вопросы, Адель закрыла глаза — вот и все. Сказка закончилась. Хорошего понемногу.
Он положил телефон и молча стал смотреть на нее. В глазах его читалось огромное сожаление. Адель тоже не знала, что сказать. Непроизвольно их руки потянулись друг к другу, и, пропустив ее тонкие пальцы между своих, больших и сильных, он сказал:
— Я тоже не хочу, чтобы это так быстро закончилось. Это была самая странная, но и самая лучшая сказка в моей жизни.
Она отвела глаза — он говорит «была»!
— Мы посмотрим, как нам лучше поступить, Адель.
— А как нам лучше поступить? Сегодня ты наконец-то отвезешь меня… О! Эдриан! Мы же вчера совсем забыли про аэропорт!
— Точно. — Он озадаченно почесывал затылок. — Тогда поехали сейчас. Может быть, твоя сумка уже давно тебя дожидается, а тот усатый финн сгорает от желания прочитать тебе нравоучительную лекцию на тему о том, что молодежь нетерпелива и, стоит только немного подождать…
— Поедем сейчас?
— Да, наверно. Немного перекусим только. — Он стал какой-то будничный. — Я пойду вниз, заварю чай. А ты можешь пока собираться.
— В смысле… собираться совсем?
Он смотрел на нее, казалось, с искренним непониманием.
— Но ты же сама сказала, что хочешь поехать на свою виллу. Или я что-то неправильно понял?
— Нет, все верно. Иди, заваривай чай.
— Адель. — Эдриан подошел и сел возле нее, снова взяв ее ладонь в свою руку — Я не выгоняю тебя. Если хочешь, оставайся у меня насовсем. Все равно мы будем вместе…
— Вместе?
— Ну… спать вот в этой комнате вместе. Я же не буду делить эту кровать ни с кем из моих четверых друзей. Я хочу ее делить с тобой. Ты можешь жить здесь, пока я не уеду.
Она проглотила ком в горле — в самом деле, что за дурацкая сентиментальность! Она еще ни разу в жизни не расстраивалась из-за того, что наутро парень, с которым она провела ночь, не пытается ей сразу предложить руку и сердце. Или не пытается строить другие, далекоидущие планы.
Адель была из тех людей, которые знают: то, что надо, само образуется. А если не образуется, ему можно немного помочь. Самую чуточку. Но навязывать себя она не желала и никогда не навязывала. Обычно, кстати, по утрам было наоборот… И если Эдриан не хочет больше ее видеть (она была уверена, что последние слова не более чем вежливый жест), значит она уйдет. И сохранит в памяти это как всего лишь забавное приключение. Не более того.
— Знаешь, что Эдриан… — она вылезла из постели и с достоинством принялась надевать белье, — я думаю, в аэропорт я съезжу сама. Попозже. Лучше отвези-ка ты меня ко мне домой. У меня есть одно срочное дело.
— Какое? — строго спросил он.
— Э-э-э… Я совершенно забыла, что ко мне собирались приехать подруги.
— Какие подруги?
— Слушай, тебе-то что до этого? — искренне возмутилась она. — Мало ли какие подруги? У меня в этой глуши живут несколько знакомых. Знаешь, я боюсь, они серьезно обеспокоены моим исчезновением и, возможно, уже ищут меня.
— Тогда бы они тебе позвонили. Но твой мобильный молчит уже второй день, как будто знает, что тебя лучше не отвлекать… — Он провел пальцем по ее груди и вздохнул. — Черт! Ну зачем их так рано несет! Не могли подождать до конца недели, как договаривались! Я так хочу остаться с тобой… И чтобы у нас был еще один такой тихий вечер, как вчера. И еще один… И всегда.
Он вдруг резко замолчал и посмотрел на Адель, словно осененный каким-то прозрением.
Она натянуто улыбнулась.
— Друзья — это хорошо. Надо радоваться, что ты их увидишь. Ведь ты целый год этого ждал. Видео привез. Не надо. Я буду только мешать тебе. Знаешь… на вечеринках с друзьями женщины не нужны.
Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Зачем ты врешь?
— Я?!
— Адель, ты расстроилась. Я же вижу.
— Я расстроилась, потому что… Да. Мне понравился секс с тобой. И мне давно такого не хватало… И я думала, что это будет немного дольше. — Она пожала плечами. — Но все когда-нибудь кончается. Кончилась и наша с тобой сказка про Русалочку. — Она невесело усмехнулась.
Эдриан прижал ее к себе.
— Но у нас есть еще день. Они приедут только вечером.
— Нет уж… — Она отстранилась, расправляя плечи и гордо вскидывая голову. — Слушай, я не люблю все эти сентиментальности… Отвези меня домой, и точка! Дай пройти. Я пойду собирать вещи, а ты, кажется, хотел заваривать чай!
— Адель.
— Эдриан, ну же! Не кисни. Все было супер, ты лучший любовник на свете. Но мне правда пора.
— Ну, если дело было всего лишь в этом… Хорошо, я жду тебя на веранде, — сухо закончил он.
Они все-таки съездили в аэропорт, но сумки там не было. Адель окончательно расстроилась, хотя старалась не подать виду. На заднем сиденье машины лежали ее свежекупленные вещи, которые она сегодня утром собрала вокруг зеркала… На ближайшее время ей хватит.
Всю дорогу они молчали, обмениваясь светскими, ничего не значащими фразами. Иногда Адель даже с трудом сдерживала себя, чтобы не перейти с ним обратно на «вы»: до того холодным и отстраненным сделался этот парень, который еще три часа назад дарил ей тепло и ласку своего тела, такую искреннюю, что можно было допустить, будто он тоже чуточку влюблен.
А сейчас… сейчас он ее высадит на том берегу озера, она сделает вид, что пошла домой, а сама вернется с какой-нибудь попутной машиной. А потом, завтра или послезавтра, зайдет к нему, «приехав на такси», и отдаст те две тысячи, которые потратила на одежду. И все. Это будет последняя встреча. Если, конечно, какой-нибудь хромой черт, типа Николаса, не сведет их потом в Нью-Йорке. Впрочем, не сведет — ему не до того. Он теперь по уши в отношениях с Кайли…
