Лори Фостер - Удачный контракт
Его рука скользнула под ее пальто и обняла за талию.
— А ты надела под платье что-нибудь скандально сексуальное, способное свести меня с ума?
Сделав невинные глаза, Оливия проговорила:
— Конечно, нет. — Он нахмурился, и, едва дверь начала открываться, она прошептала: — Я не надела вообще ничего.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Оливия почувствовала первые спазмы сразу после обеда, но не придала этому значения. Она привыкла к подобной боли. С самых первых месячных, которые начались в одиннадцать лет, она страдала этими спазмами.
Иногда боли были мучительны, иногда просто назойливы, но она всегда, стиснув зубы, умудрялась работать, старалась не замечать их, пока они не проходили. За исключением того случая, когда ее, еще девочку, родители отвезли в больницу.
Она не могла вспомнить, каким медицинским термином определили ее болезнь, но это было связано с яичниками и с тем фактом, что они не функционировали должным образом. Пришлось сделать операцию и потерять в результате один из яичников. С тех пор месячные были крайне нерегулярны.
Мать объяснила ей, что, вероятно, она не сможет родить детей, и Оливия поняла почему. Невозможно зачать с одним яичником, особенно если нет овуляции. Она не была полной невеждой в этих вопросах.
Правда, еще тогда ей следовало бы сходить к доктору — просто получить подтверждение, что боли нормальны для нее. Но чтобы ее осматривал мужчина? Нет! Ни за что!
Джон рассказал что-то веселое, и все засмеялись. Оливия тоже хотела улыбнуться, но ощутила новый спазм, и вместо улыбки получилась гримаса. Тони наклонился к ее уху.
— С тобой все в порядке?
К счастью, он проговорил это тихим голосом. Оливии совсем не хотелось портить общее веселье.
— Все прекрасно. Думаю, я просто слегка переела.
— Я тоже, — усмехнулся он. — Слишком много десертов — Он наклонился еще ближе, касаясь губами ее уха. — Попозже ты поможешь мне сжечь лишние калории. Есть желание?
Но в этот момент у нее было только одно желание — проглотить таблетку обезболивающего. Оливия поднялась из-за стола.
— Я подумаю. Прошу прощения. — Беря сумочку, она ощущала на себе внимательный взгляд Тони.
Добравшись до туалета, она выловила со дна сумочки две патентованные таблетки и проглотила их, потом склонилась над раковиной. На этот раз боли сильнее и резче, чем обычно. Интересно, отразится ли это на ее сексуальной активности?
Она постояла еще несколько минут, потом вышла в коридор и обнаружила поджидавшего Тони. Он окинул ее лицо внимательным взглядом.
— Что случилось, Оливия? Тебе нехорошо?
Что стоит солгать еще раз?
— Что-то немного не по себе. Возможно, я простудилась.
Подавшись вперед, он потрогал ее лоб и кивнул.
— Ты горячая. Почему бы нам не откланяться и не уехать?
— Нет. — Она не хотела, чтобы день кончался, тем более что этих дней у нее осталось так мало! — Со мной все в порядке.
— Ты не очень хорошо выглядишь. У тебя что-то болит.
— Пустяки.
Но час спустя боли усилились. Оливия взглянула на Тони, и он немедленно поднялся, словно только и ждал сигнала от нее. Удивительно, как легко он читает ее мысли и чувства, в который раз отметила Оливия.
Тони находчиво объяснил их ранний отъезд. Конечно же, все решили, что парочка просто хочет остаться наедине. Это подтверждала хитрая улыбка Джона и подмигивание Кэйт.
Сев в машину, Оливия обнаружила, что и у Тони та же идея.
— Я отвезу тебя к себе домой. Тогда я смогу присмотреть за тобой, если ты действительно разболеешься.
Придя в ужас, Оливия покачала головой и попыталась выдумать достойную причину, чтобы отказаться от столь щедрого предложения. Ухаживать за ней в случае болезни не было частью их договора.
— Я хочу домой, Тони. Там мне будет удобнее.
Он бросил на нее быстрый взгляд и кивнул.
— Хорошо. Я только захвачу кое-что из дома, и мы поедем к тебе.
Она осторожно повернулась и коснулась его руки.
— Тони, мне жаль. Но мне лучше остаться одной. Когда я болею…
— Но ты никогда не болеешь! По-моему, ты не пропустила ни одного рабочего дня.
Именно так. Но спазмы никогда не были такими сильными. Она прикусила губу и посмотрела в окно.
— Мне будет удобнее одной.
Нависло молчание, и она знала, что обидела его, сама того не желая. Ее терзали угрызения совести, но пути к отступлению не было. Невозможно исправить все, что она сделала, разгрести горы лжи, которые она возвела.
Наконец, Тони очень спокойно проговорил.
— Я только отвезу тебя. Но ты пообещаешь позвонить мне, если что-нибудь потребуется.
— Конечно.
И оба знали, что она лжет.
Вскоре Оливия поняла, что дело слишком серьезно. Боли отступали и накатывались вновь, просто изводили ее. Потом началось кровотечение. Около полуночи внутри что-то словно взорвалось. Вряд ли удастся самой доехать до больницы, но, как бы ни хотелось это признавать, ехать нужно.
Боль уже не казалась знакомой; она не напоминала ничего из того, с чем Оливия привыкла справляться. Иногда от спазмов было трудно дышать. Она смутно вспоминала подобную боль, испытанную ею в детстве, но такая ли точно она была, Оливия уже не помнила.
Тони беспокоить она не будет!
Решив, что нельзя ждать больше ни минуты, Оливия набросила пальто поверх пижамы и выползла в коридор. Согнувшись вдвое и держась за живот, Оливия добралась до двери Хильды и постучала. Как обычно, единственный стук заставил распахнуться все двери, и вскоре все соседи суетились вокруг нее и давали разнообразные советы. Хильда на минуту исчезла и появилась полностью одетая и с ключами от машины в руке.
Поддерживаемая под руки Хильдой и добрым старым Лероем, Оливия выбралась на улицу. Хильда повернулась к остальным:
— Я позвоню и все расскажу, как только мы доберемся до больницы. А сейчас надо торопиться. Снег действительно начал заметать дорогу.
Оливия кое-как устроилась на заднем сиденье и почувствовала, как по щекам полились слезы. Это не боль, а осознание того, что она была окружена добрыми друзьями и не замечала этого. Даже избегая дружеских отношений, она все-таки смогла завести друзей. Она лгала себе, заявляя, что совсем одна.
И сейчас, пораженная этим внезапным откровением, не могла сдержать слез.
— Все в порядке, Оливия. Не тревожься. Я довезу тебя в один момент. — Эта женщина всегда ездила как улитка, но Оливия знала, что Хильда ненавидит снег. — Когда доедем, хочешь, я позвоню твоему мальчику? Твоему другу?
Оливия невольно улыбнулась, услышав такое определение Тони. В нем не было ничего мальчишеского. И сейчас он был больше чем друг.
