Джил Уолбер - Ты жизнь моя!
Рон был в бешенстве не столько от того, что произошла авария, сколько от женского упрямства. Но почему же так трудно признаться и снять тяжесть с сердца?
Но она верила в непричастность к случившемуся, и неважно, как к этому относился Рон. Без свидетелей и с такой уликой, как ее присутствие за рулем, когда он их нашел, не доказать свою невиновность. А кроме того, она не могла ничего отчетливо вспомнить с того момента, как ушла с вечеринки, и до того, как очнулась на руках у возлюбленного. Но, тем не менее, не сомневалась — было что-то еще. Ах, если бы воскресить это все в памяти. Но за долгие годы этого так и не удалось.
— Скажи мне одну вещь, — осторожно начала Пат, стараясь подавить в себе последние искры надежды. — Ты по-прежнему веришь, что это я разбила твою машину пять лет назад?
Ответом ей было молчание.
— Ничего не изменилось, ведь так? — спросила она.
Его лицо окаменело.
— Вряд ли это стоит обсуждать здесь и сейчас.
— В таком случае, когда же мы это обсудим — когда при первой же нашей ссоре ты напомнишь мне, как безответственно и безрассудно я себя веду?
— Смешно, что ты волнуешься о вещах, которые никогда не произойдут.
Слезы стали набегать на глаза, и она прикрыла их рукой.
— Разве? У моего отца была интрижка. За долгие годы супружеской жизни он допустил этот маленький промах. Мать великодушно простила его, но постаралась сделать так, чтобы он никогда этого не забывал. Я не хочу ничего подобного в своей супружеской жизни.
— Понимаю. — Рон сделал знак привести счет и с мрачным видом стал расплачиваться, затем помог ей выйти из-за стола. — Пойдем.
— Куда мы идем?
— Туда, где сможем обсудить то, что тебя так волнует. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.
Жених крепко держал невесту за локоть, сопровождая к машине, которую им подогнал швейцар ресторана.
— Ты меня пугаешь. Что произошло? — спросила Патрисия, когда они уже двигались в потоке машин.
Не поворачивая головы, Рон ответил:
— Я хочу, чтобы ты наконец поняла, почему я так отношусь к пьяным водителям. Возможно, это ничего не изменит и ты останешься при своем мнении. Но в любом случае, нам удастся лучше понять друг друга.
Всю остальную дорогу он молча вел машину. Приехав, молодая пара поднялась не в офис, а в расположенную этажом выше квартиру, которая предназначалась для гостей фирмы и самого шефа, когда он поздно задерживался на работе.
— В настоящее время это единственное место, которое я могу назвать своим домом, — пояснил хозяин, пропуская Пат в гостиную.
Эту квартиру вряд ли можно было назвать домом. В обстановке преобладали все те же хромированные части и черная кожа, которые делали ее неуютной и холодной, хотя открывающийся из окон вид был захватывающим. Не обращая внимания на ее попытки завязать беседу, Рон нажал кнопку на пульте управления, и одна из стен сдвинулась в сторону. За ней располагалась самая современная теле и киноаппаратура.
— Садись, — приказал он.
— Я не сделаю этого, пока ты не объяснишь, что происходит.
Рон продолжал рассматривать катушки с кинопленками, пока не нашел ту, что была нужна. Запустив кинопроектор, он пересек комнату и подошел к Патрисии.
Прежде чем она успела опомниться, жених крепко обнял ее за талию и увлек за собой на кожаный диван. Вырываться и протестовать было бесполезно. Он просто прижал девушку к себе, и сопротивление ничего не давало.
— Отпусти меня! — все же вскрикнула она, но рука, сжимавшая стальным обручем плечи, затрудняла даже малейшее движение. Пат чувствовала каждую выпуклость мужских мускулов. Ей еще никогда не приходилось ощущать этакую силу, и она не на шутку была встревожена той легкостью, с которой Рону удалось положить конец всем попыткам освободиться. Беспомощность вызывала противоречивые чувства ярости и возбуждения.
Казалось, Рон не обращает внимания на ее смятение. Его взор был устремлен на экран.
— Теперь смотри, почему я испытываю непонятные тебе чувства.
Попытки Патрисии освободиться затихли, когда стало ясно, что ей предложено смотреть. Она с ужасом наблюдала за происходящим.
Это были кадры автомобильной катастрофы, снятые для выпуска новостей, — грубо смонтированные и резко перескакивавшие с одного на другой. Но происходящее нельзя было спутать ни с чем. Две искореженные до неузнаваемости машины с трудом позволяли определить, где кончалась одна и начиналась другая. Комментарии к такому страшному изображению смерти и разрушения не требовались.
Потрясенная зрительница издала стон, когда камера приблизилась к полицейским, занятым извлечением тел погибших из искореженных останков машины.
— Эта пленка смонтирована для телевидения, — пояснил Рон. Его голос был бесстрастен. Девушка внутренне содрогнулась, она едва могла выдержать это зрелище.
На экране появились кадры, где полицейские допрашивали мужчину, пьяного и плачущего то ли от потрясения, то ли от раскаяния. Ясно одно — это водитель машины, ставшей причиной аварии. Когда его вели к полицейскому автомобилю, лицо человека по-прежнему было залито слезами.
Рон выключил проектор, и Патрисия почувствовала, что ее лицо тоже стало влажным от слез.
— О Господи, что это?
— Это съемка автокатастрофы для выпуска новостей, в которой погибли мои родители, — холодно сообщил он. — Через много лет, работая на телевидении, я наткнулся на эту пленку в архиве. Вот и храню ее как напоминание о том зле, которое могут принести пьяницы.
Пат посмотрела на него горящими глазами.
— Если ты имеешь в виду таких людей, как я, почему бы не сказать об этом прямо?
За обманчивым блеском его глаз царила непроницаемая темнота.
— На воре шапка…
Пальцы девушки судорожно сжимались и разжимались.
— Ты так считаешь? Думаешь, что я испытываю те же чувства, что и тот пьяница на пленке? То, что ты показал мне, подтверждает это. В случае со мной все было иначе. Я не могу этого доказать, но знаю. Иногда мне снятся сны об этой проклятой аварии, но когда просыпаюсь, то не в состоянии ничего вспомнить. Поэтому и не могу подтвердить, что чего-то не хватает. Но я знаю, что это так.
Ярость, которой ей никогда еще не приходилось видеть, мелькнула во взгляде Рона. Он сжимал и разжимал пальцы, словно хотел сомкнуть их на ее шее. Патрисия сжалась, но внешне старалась сохранить спокойствие.
— Ради всего святого, не цепляйся за фантазии о своей невиновности. В этом — наша главная проблема. Если ты не была за рулем, то кто же? Хелен находилась рядом с тобой, без сознания. В машине больше никого не было.
