Оливия Гейтс - Лунная богиня
Взяв слона, Джалал растрогался, что для Луджейн стало настоящим сюрпризом. Затем она услышала голос Дахаб, донесшийся словно откуда-то издалека:
— Вы единственный, кто удостоился этой привилегии. Никто не имеет права прикасаться к Мими.
Джалал просиял и обратился к Дахаб:
— Я счастлив впервые в жизни, хотя ничем этого не заслужил. — Он протянул безупречно красивую руку Дахаб. Адам пропищал ее имя. Джалал хихикнул. — Спасибо, что познакомил нас, малыш. Теперь я понимаю, почему твою тетю так назвали.
Дахаб — ее имя означало «чистое золото», — была полной противоположностью Луджейн. Ее волосы были золотыми, а глаза цветом навевали мысли о темном шоколаде.
Пока Джалал пожимал руку Дахаб, его улыбка и взгляд стали еще теплее, и Луджейн насторожилась. Несмотря на браваду, Дахаб была очарована Джалалом. Кроме того, она была самой красивой женщиной, которую Луджейн когда-либо видела. А вдруг?..
Джалал с благоговением посмотрел на ангельское личико Адама, который глядел на него с таким же интересом. Наконец принц прерывисто выдохнул и внимательно взглянул на Луджейн:
— Луджейн, какое чудесное существо мы родили. Этот вундеркинд узнал меня с первого взгляда. — Он улыбнулся мальчику, сжал его и пощекотал. — Так кто я? Кто я такой, мой самый замечательный и умный малыш? Скажи еще раз.
Адам взволнованно заерзал и восторженно закричал:
— Папа!
— Верно, мой великолепный мальчик! Я папа Джалал. Повтори.
— Папа Джалал.
Принц заморгал, словно стряхивая слезы.
— Боже, я и не предполагал, что ты уже умеешь разговаривать.
— О, он говорит. — Дахаб усмехнулась. — Все время. Чаще всего на своем тарабарском языке, но вы его поймете.
— Он знает пятьдесят шесть слов на арабском и английском языках. — Луджейн поняла, что заговорила только тогда, когда все посмотрели на нее. — Э-э-э… я записываю все, что он говорит. Он опережает сверстников, которые знают максимум пятьдесят слов на одном языке.
Луджейн умолкла, увидев горящий взгляд Джалала. Вдруг она оказалась прижатой к нему и сыну. Прежде чем Луджейн успела перевести дыхание, Джалал припал к ее губам в страстном и обжигающем поцелуе, и все мысли тут же вылетели у нее из головы.
Слыша приглушенные возгласы и свист, они подняли голову и с улыбкой посмотрели на Дахаб.
— Целуй! Целуй! — кричала она в восторге.
Джалал усмехнулся и снова жадно припал к губам Луджейн, подстегиваемый энтузиазмом ее сестры.
Он отпустил ее за секунду до того, как она едва не упала в обморок; страсть и веселье плясали в его глазах.
— Дай мне список слов, которые он знает. И список слов на его тарабарском языке, — попросил Джалал.
Луджейн кивнула, когда счастливый отец посмотрел на Адама, довольно устроившегося у него на руках. Затем он перевел гордый взгляд на Луджейн:
— Как мне отблагодарить тебя за бесценное сокровище — нашего сына?
— Ух ты, а он разговорчив и романтичен! — Дахаб снова присвистнула. — У вас есть недостатки, принц Джалал?
— Хотите список в алфавитном порядке? Из того, что я в последнее время узнал о себе, список будет довольно большим. — Он властно выгнул бровь, глядя на Дахаб. — Называй меня по имени, иначе я стану звать тебя шейхиня Дахаб.
Она содрогнулась:
— Тьфу. Оставь этот титул для мамы и тети. Я до сих пор не знаю, как переживу насмешки друзей, когда они узнают о моем архаическом титуле.
Джалал усмехнулся:
— Быть шейхиней так ужасно?
Дахаб скривила губы:
— А тебе легко быть принцем?
Он посерьезнел и выдохнул:
— Привилегии с лихвой перекрываются неприязнью, враждой и сердечными страданиями.
— Вот-вот. Я лучше останусь старой доброй Дахаб Морган.
Джалал выдохнул:
— Кажется, я должен извиниться перед тобой за возвращение титула твоей семье?
— Ты шутишь? Для них сейчас наступили лучшие времена, и мне никогда тебя за это не отблагодарить. Я же буду пользоваться своим титулом как можно реже.
Джалал улыбнулся Адаму, с удивлением поглаживая рукой его шелковистые волосы цвета воронова крыла и пухлое личико. Луджейн могла поклясться, что сын мурлыкал от удовольствия.
— Скажи своей тете, что она не должна меня благодарить. Ей нужно просто попросить, и все будет сделано. Я исполню ее приказы, а также приказы всех, кто любит тебя.
— Вот это да! Теперь я знаю, что чувствовал Аладдин! — воскликнула Дахаб.
Словно поняв причину восторга тети, мальчик захихикал, обхватил лицо отца пухлыми ручками и крепко поцеловал.
Джалал зажмурился и что-то радостно пробормотал.
Дахаб усмехнулась, увидев его смятение:
— Прости, Джалал, но ты ведешь себя так, будто никогда не слышал детского смеха. И тебя ни разу не целовал ребенок.
— Я никогда не слышал смеха моего сына и не принимал от него поцелуй. — Джалал крепче прижал малыша к груди, потерся лицом о его шелковистые волосы и поцеловал в макушку.
Поняв, что этот огромный мужчина боготворит его, Адам сильнее прильнул к Джалалу, продолжая сидеть у него на руках с таким видом, будто для него это уже успело войти в привычку.
Джалал крепче обнял его и Луджейн и, поглядывая на них, произнес прерывистым голосом:
— У него твои глаза. Он похож на тебя. Но он и на меня похож. Он делает нас похожими друг на друга.
Луджейн пристально посмотрела на Джалала, потом на Адама и открыла рот от удивления. Принц был прав. Она никогда не хотела, чтобы сын был похож на Джалала, но у него просматривались отцовские черты лица. У них были похожая форма глаз, ямочки на щеках, раздвоенный подбородок, одинаковая линия роста волос, сами волосы.
— Вот теперь, когда вы сказали об этом, я соглашусь! — радостно заметила Дахаб. — Вы двое действительно похожи друг на друга, хотя секунду назад я не замечала между вами ничего общего. Но если присмотреться, у вас разный оттенок волос.
И тут Адам, решив, что с него хватит внимания и восклицаний, постучал Джалала по плечу и скомандовал: «Вниз!»
Смеясь, принц поставил малыша на землю, и мальчик бросился к открытой двери веранды.
На пороге он обернулся:
— Играть!
Снова смеясь, Джалал обнял Луджейн и Дахаб за плечи:
— Настоящий принц.
После его насмешливого замечания у Луджейн замерло сердце. Она едва не споткнулась, когда Джалал повел их внутрь, где был накрыт роскошный обед. Он настоял, чтобы Дахаб перенесла свидание и поела с ними.
Джалал смеялся с Дахаб, с умилением поглядывал на Луджейн и Адама, внимательно, терпеливо и с неизменным удовольствием отвечал на вопросы любопытного сына.
