Монго Макколам - Путешествие в любовь
— Отец никогда не обращал на меня внимания, — продолжила она уже спокойнее. — Почему же он решил вмешаться сейчас?
— По крайней мере он содержит тебя и оплачивает твою учебу в университете.
«Где я встретила Яна», — подумала она и улыбнулась, но улыбка сразу исчезла, потому что мать сказала:
— Он считает, что тебя нельзя выдавать замуж за человека с доходом менее тысячи фунтов в год.
Элизабет почувствовала острый приступ любви и верности Яну, его единственному костюму, фланелевым брюкам в пятнах, спортивной куртке, его убогой комнате, «железному коню», потертым воротничкам, крысам — всему, что так отличало его от этой семьи.
— Какая ерунда! — рассмеялась она и вышла из комнаты.
Она передала этот разговор Яну, надеясь, что он тоже посмеется, но он только коротко бросил:
— Я так и знал.
— Что ты имеешь в виду?
— Но это же очевидно. Твои родители ждут от будущего зятя не только ума. Наука привлекательна, но не приносит дохода. К тому же мужчина женится и на семье невесты… А семьями я сыт по горло.
Эти слова пробудили ее былую тревогу.
— Ян, ты не собираешься… — она никак не могла закончить.
— Что?
— Сдаваться.
— Что значит «сдаваться»? Все же ясно, Лиз. Будь я даже миллионером, твои родители все равно были бы недовольны.
— Мало ли…
— Как я уже говорил, я могу лишь откладывать то немногое, что может быть отложено. И мы поженимся, как только сможем.
Так это и продолжалось. Снова и снова повторялись те же слова: брак, откладывать, семья, откладывать, семья, брак… И среди этих унылых слов внезапно вспыхнуло и засверкало новое: Джоанна. Она умерла во сне. Невероятно, но ее суровая старая тетушка была мертва. Элизабет испытала чувство огромной потери: из жизни ушел единственный член «семьи», который ей нравился.
Гроб, заваленный цветами, которые так любила старая леди, вынесли, и «семья» осталась в гостиной, уставленной множеством безделушек. Судя по всему, тетя Джоанна была очень одинока. Элизабет отчаянно хотелось плакать, но она не могла. Да и не стала бы, так как Линет — которую Джоанна презирала, и которая ненавидела тетушку — горестно выла, как побитая собака. А мать говорила:
— Бедная Джоанна. Вы, девочки, думали, что она злая, но она была в этом не виновата.
«Я знала ее лучше тебя, — подумала Элизабет, — мне-то ничего не надо объяснять».
— Тетя не нуждается в оправданиях, — проронила она.
— Ты не все знаешь. Вскоре после свадьбы ее муж упал с лошади и все последующие годы, вплоть до своей смерти, никогда… не хотел ее. Мне рассказал об этом доктор Гарри, полагая, что я могу чем-то помочь. Сама она никогда не говорила об этом.
Ослабевшая от жалости и ужаса, Элизабет села. Бедная, бедная тетя Джоанна! А она-то думала, что знаю ее. Каково же было ей все эти годы!..
— Бедная тетя Джоанна, — шептала она, сжимая подлокотники шезлонга. Не станет ли она сама второй Джоанной, ждущей мужчину, который не приедет? Мужчины приносят горе — математик мисс Ламберт, муж тети Джоанны, ее Ян…
В затхлой конторе адвоката им зачитали завещание. Не считая мелочей, все свое довольно приличное состояние Джоанна завещала «моей старшей племяннице Элизабет Уайкхем, которую я надеюсь увидеть счастливой еще при жизни».
Только тогда девушка заплакала от ощущения утраты. Ей казалось, что она потеряла мать, объявившуюся только после своей смерти. Они с Джоанной знали и понимали друг друга. И она была счастлива еще при жизни Джоанны. Джоанна видела ее счастливой, заметила ее счастье в тот вечер, когда Элизабет ждала ночи и тела Яна. «Ну как ты, девочка?» — спрашивала она, и это означало: «Ты счастлива?» И Джоанна хотела продлить ее счастье, годы исполнения желаний, которых ее саму лишил несчастный случай с мужем. Внезапно у Элизабет словно пелена упала с глаз: Джоанна знала о бедности Яна. Мать наверняка рассказала ей, и она решила помочь. Теперь им не нужно ждать, они могут пожениться и зажить долгой, счастливой жизнью.
— Тебе очень повезло, дорогая, — сказала мать. — Но будь осторожна с деньгами. Порадуй себя хорошим подарком, купи пару платьев, но не делай глупостей.
«Будь осторожна»! «Не делай глупостей»! Прямо из кабинета адвоката она бросилась к телефонной будке.
— Ян! — кричала она. — Я должна увидеть тебя. Срочно!
— Что случилось?
— Многое. Я…
— Ты не беременна?
— Да… нет. Не знаю, но дело не в этом.
Они встретились в университетском парке, и она сообщила, что они спасены.
— Но, Лиз, — он откинул волосы со лба знакомым ей нетерпеливым жестом, — я же говорил тебе, что не могу жить на твои деньги, на деньги твоей семьи, и ты со мной согласилась.
Элизабет застыла, как громом пораженная. Он, наверное, не понял. Дрожа от возбуждения, она пояснила:
— Но, мой дорогой, это же не одно и то же. Джоанна не была членом нашей семьи. И вот она умерла и оставила нам деньги. Она…
— Нам? Тебе.
— Какая разница? Она хотела, чтобы мы поженились. Она знала о нас, поэтому и завещала все мне.
— Это твои деньги, а не мои, — продолжал упорствовать он.
— Хорошо, что не так с моими деньгами? Они же не заразные.
— Мужчина, если он себя уважает, не может жить за счет жены.
— Ян, не будь идиотом. Сначала ты не желал жить на деньги семьи. Теперь не хочешь касаться моих денег. Чьи деньги тебя бы устроили?
— Мои собственные.
— Но ты же миллион раз говорил, что у тебя их нет.
— Спасибо за напоминание. Я говорил, и тоже миллион раз, что я могу откладывать, и я откладываю.
— Сколько же времени тебе понадобится?
— Может, века, но я никогда не женюсь на чужих деньгах. Не желаю быть обязанным кому бы то ни было. Сыт этим по горло. И я не приму подачку твоей тетушки.
— Какая щепетильность! — усмехнулась она; в ней говорило отчаяние. — Похоже, ты хочешь жениться только на своих условиях. А я значения не имею. Я могу и подождать. В своей нелепой, помпезной гордости ты просто плюешь на меня!
— Спасибо.
— Ох, Ян… Ты не будешь жить за мой счет, будешь работать, как сейчас, и содержать себя. А я — себя. Все так просто!
— А кто будет платить за квартиру, за ребенка, когда он родится, за хозяйство? Так не пойдет, Лиз.
Они долго сидели молча. Казалось, с того момента, как она сказала ему, что все их беды кончились, прошли годы. Сейчас конец пути был так же далек, как прежде.
— Ян…
— Да?
— Ты не хочешь прекратить?
— Что?
— Да все. Нет, не трогай меня… Ты ведь не хочешь жениться? Не хочешь связывать себя? Понимаешь… — она запнулась, — если ты не хочешь, нам лучше остановиться. Прямо сейчас. Я уже не могу продолжать в том же духе. Ты был прав — мне не хватает мужества, я вся на нервах… О, Ян, пожалей меня!
