Хелен ван Слейк - Под покровом чувственности
Алан нахмурился, но больше ничего не сказал. За столом воцарилось молчание. Эбони отпила еще немного вина.
– О чем мы будем говорить? – спросила она, когда принесли первое блюдо. У нее была копченая лососина, у Алана – тушеное мясо с карри.
– Мы не привыкли долго разговаривать, не так ли? – сухо рассмеялся он.
Ее обиженный взгляд заставил его примирительно сказать с той же кривой усмешкой:
– Действительно, о чем мы будем говорить – о политике, погоде или экономике?
– Расскажи мне, как у тебя дела с этой новой серией «Горожанин», – предложила она. – Не пострадали ли дела от экономического спада?
Он пожал плечами.
– До некоторой степени. Но в итоге тяжелые испытания заставляют нас увеличивать производительность и делают более конкурентоспособными. Когда конъюнктура снова улучшится, наши дела пойдут прекрасно. Обстоятельства заставили меня искать более перспективные направления, более выгодных поставщиков и новые рынки сбыта. Поверишь ли, теперь я экспортирую товар на азиатские рынки. Кажется, это все равно что возить уголь в Ньюкасл, но среди богатых азиатов становится модным носить импортную одежду, а не вещи местного производства. Очевидно, это вопрос престижа. Чтобы удовлетворить тех, кто желает носить оригинальные, уникальные вещи, я и занялся теперь моделированием.
– Алан, это великолепно! Но ты всегда был способным бизнесменом. Немногие производители модной женской одежды способны воспринять идеи некоторых современных модельеров.
– А ты можешь? – улыбнулся он.
– Конечно, могу.
– Скажи мне, Эбони, тебе нравится твоя работа?
При воспоминании о своих недавних размышлениях об этом она тяжело вздохнула.
– Я привыкла к ней или по крайней мере делаю это, не слишком задумываясь. Всегда приятно носить красивые вещи, и деньги приходят достаточно легко. Но если бы я могла зарабатывать себе на жизнь чем-нибудь другим, то завтра же отказалась бы от этого.
– А если бы тебя попросил муж? – тихо спросил он.
Она смотрела на него несколько секунд, пока не поняла, что он совершенно серьезен.
– Конечно, – ответила она и могла бы поклясться, что он многого ждет от этого ответа.
– Я же говорила тебе, Алан. Я хочу большую семью. Когда мы поженимся, то сейчас же заведем ребенка. Если это тебя устраивает...
– Меня это совершенно устраивает.
Его улыбка была такой широкой, что Эбони чуть не заплакала, она никогда не чувствовала себя более счастливой.
Остаток обеда прошел в непринужденной и теплой атмосфере. Они болтали обо всем, чего не делали никогда раньше, рассказывали друг другу курьезы, случившиеся на работе, подшучивали над вкусами друг друга в одежде, обменивались мнениями о фильмах, которые видели, и местах, в которых бывали.
Никогда еще Эбони не чувствовала себя в компании Алана так свободно, однако, когда вечер начал подходить к концу, у нее появилось огромное желание лечь с ним в постель. Может быть, потому, что она знала – на этот раз все будет по-другому. На этот раз они действительно будут любить друг друга.
И именно Алан, несмотря на то, что прощальный поцелуй превратил их в одно трепещущее, наполненное страстью целое, в конце концов отстранился. Когда же Эбони захотела вернуться в его божественные объятия, он схватил ее за руки и отвел их от себя.
– Посмотрим, сколько мы сможем продержаться, – хрипло произнес он. – Пусть это будет игрой. Новой игрой.
При этих словах Эбони поежилась. Ей не хотелось больше никаких игр между ними. Это было настоящее, навсегда.
– А что, если мне не понравится новая игра? – грустно спросила она.
– Это ненадолго, я тебе обещаю. Но пожалуйста... сделай мне одолжение, Эбони. Это важно.
– Почему это так важно? Если ты любишь меня, а я люблю тебя, то вполне естественно заниматься любовью. Не понимаю тебя, Алан.
– Могу я напомнить твои же собственные слова в начале вечера? Ты хотела проверить мою любовь, удерживаясь от секса. Может быть, я хочу сделать то же самое.
Ее черные глаза удивленно раскрылись. Боже мой, он действительно принимает ее за нимфоманку!
И вновь совершенные ею за последний год поступки обратились против нее самой. Что еще она могла сделать, как не согласиться с ним?
– Хорошо, Алан, – сказала она и, собравшись с силами, приподнялась, чтобы поцеловать его в щеку. – Мы подождем.
Он казался довольным.
– Ты хорошая девочка.
Этой ночью Эбони легла в постель, говоря себе, что, если она будет вести себя спокойно и относиться к нему с пониманием, то все окончится хорошо. В конце концов ей есть чему радоваться. Алан больше не любит Адриану. Он любит ее. И хочет жениться на ней и иметь от нее детей. Это было гораздо больше того, на что она еще совсем недавно могла только надеяться.
Почему же тогда, ложась в свою холодную одинокую постель, она чувствовала такое беспокойство? Почему ей продолжало казаться, что попытки приобрести доверие и уважение Алана обречены на неудачу?
Однако последняя мысль, промелькнувшая у нее, прежде чем она погрузилась в сон, не была такой пессимистичной. И все же она заставила ее глубоко вздохнуть. Гарри убьет ее, когда она скажет, что снова передумала!
Глава 8
Так получилось, что Эбони несколько следующих дней не имела возможности поговорить с Гарри лично. Во вторник, среду и четверг днем она была занята работой, а выходы с Аланом отнимали все вечера почти до полуночи. Гарри через ее автоответчик передал ей, чтобы она сама связалась с ним, а если не сможет, то он ожидает ее в своей комнате около семи вечера в пятницу.
Когда Эбони попыталась дозвониться к нему в отель, его не было на месте, и она попросила передать ему, что будет точно в семь вечера в назначенный им день. Она и так чувствовала себя достаточно виноватой перед ним за его пустые хлопоты и решила, что по крайней мере должна сама рассказать Гарри все и на прощанье поужинать с ним.
Конечно, не могло быть и речи, чтобы рассказать об этом Алану, она не такая дура. Но оставалось проблемой придумать какую-либо причину, чтобы не встречаться с ним в пятницу вечером. Это уже начало причинять ей некоторое беспокойство, но Алан в конце вечера накануне тревожного дня сам разрешил проблему.
В четверг они поужинали и сходили в театр, на одну из этих современных психологических пьес, которые ей никогда не нравились и которых она не понимала. По дороге домой она все время старалась уклониться от ее обсуждения, когда Алан вдруг повернулся к ней и сказал:
– Кстати, завтра вечером я не могу тебя взять с собой. У меня назначен деловой ужин, от которого я просто не могу отказаться. Извини.
