Марта Гудмен - Идеальная невеста
— Но госпожа Бьюмонт рассчитывает, что вы останетесь к завтраку, — заметила старушка.
Сильвия принялась пространно извиняться и оправдываться, попросила передать горячую благодарность хозяйке за гостеприимство и заверила, что лишь неотложные семейные дела лишают ее удовольствия позавтракать в обществе мисс Бьюмонт. Что это за семейные дела, она благоразумно уточнять не стала.
— Пожалуйста, передайте мисс Бьюмонт мою искреннюю благодарность и извинения. Она все поймет, — окончательно смешавшись, пролепетала Сильвия и, невзирая на уговоры Маргарет, едва ли не бегом устремилась в прихожую, подхватила вещи и вытолкала дочь за дверь.
По счастью, только когда они уже шли к машине, Эстрелла сочла, что настало время вопросов.
— Мама, а кто был тот дяденька в твоей постели?
— Ты же с ним познакомилась на прошлой неделе, разве не помнишь? Он тебе птичек в вольере показывал.
— По-омню. Он добрый. И веселый.
— Верно. А здесь, в замке, его дом.
— А что, у него своей кровати нет?
— Есть, конечно. Просто вчера ночью он зашел к тебе в комнату проверить, удобно ли ты устроилась. А ты проснулась и заплакала. Помнишь?
Эстрелла с сомнением покачала головой.
— Ну так вот, ты проснулась, заплакала, а Винс… ну, тот добрый дядя, взял тебя на руки, укачал и снова уложил в постельку. А потом мы решили немного подождать и посмотреть, крепко ли ты уснула и не плачешь ли больше, и пошли в мою комнату. Ну, мы ждали, ждали, а потом устали и сами уснули.
Эстрелла на мгновение задумалась, а потом кивнула с серьезным видом.
— Да, эта кровать большая. Он легко поместился.
— Еще как легко. — Простодушная детская логика все расставила по своим местам, и Сильвия облегченно перевела дух.
— Мама, правда, он хороший дядя? — на всякий случай решила уточнить Эстрелла.
— Конечно, хороший, — от всего сердца заверила ее Сильвия.
Для Оливетт Колдуэлл он уж точно слишком хорош! Но собирается ли Винсент разрывать помолвку? Нельзя же изменить невесте и жить дальше как ни в чем не бывало?
И надежда вновь сменилась в ее душе мучительной тревогой. Неужели прошлая ночь ничего для него не значит?.. Нет, так просто не может быть!
Винсент просыпался медленно, словно не желая вот так сразу расставаться с блаженным ощущением, пережитым во сне. И, лишь стряхнув с себя дрему, он со всей отчетливостью осознал источник этой счастливой удовлетворенности. Он вспомнил про Сильвию.
Сильвия…
Но разве они не уснули, сжимая друг друга в объятиях? Обнаружив, что в кровати никого, кроме него, нет, Винсент открыл глаза и сел.
Сильвия исчезла. Более того, взгляд не находил в комнате никаких следов ее пребывания. Винсент посмотрел на часы: пять минут десятого. Неудивительно, что она уже встала. Дочка ее, надо думать, вскочила несколько часов назад. И то, что в темноте ночи им обоим казалось столь естественным и правильным, в безжалостном свете утра Сильвия могла воспринять совсем иначе. А уж если маленькая Эстрелла, проснувшись, обнаружила их в одной постели, что в создавшихся обстоятельствах вполне вероятно, то Сильвия и впрямь оказалась в ужасном положении.
Винсент недовольно нахмурился. Только бы Сильвия не снимала с него ответственности за происшедшее! Незачем усложнять ситуацию, и без того непростую. В конце концов он виноват, и даже больше, чем Сильвия. Ведь это он к ней пришел, а не наоборот. Хотя конечно же ни на что подобное он не рассчитывал… Заявив Оливетт, что разрывает помолвку, он стал размышлять о том, каким представляет себе удачный брак. И выходило, что он мечтает о жене, которая разделяет его интересы и ценности, которая любит детей так, как он…
И тут ему стало не по себе. Сказал ли он Сильвии о том, что разорвал помолвку с Оливетт? Что он вообще ей наговорил в пылу страсти? Винсент смутно припоминал, что Сильвия вроде бы возражала против его присутствия в детской, спрашивала, почему он здесь, а не с Оливетт… И он ответил: «Забудь про Оливетт!»
Черт подери, этого недостаточно! Один Господь знает, что могла подумать Сильвия нынче утром, да только вряд ли это было что-нибудь хорошее. И во всем виноват только он один. Почему он со всей определенностью не сообщил молодой женщине о своих изменившихся обстоятельствах? Он позволил себе забыться в сладком дурмане страсти, жадно упиваясь всем тем, что она могла и хотела ему подарить, и о делах насущных так и не вспомнил.
Ну что ж, настало время задуматься и о них.
Ему вдруг пришло в голову, что Сильвия, возможно, еще в замке — например, завтракает с его тетей. Шанс, конечно, невелик, потому что при создавшихся обстоятельствах она вряд ли задержалась бы тут лишнюю минуту, но вдруг…
Винсент сбросил одеяло, вскочил с кровати, собрал с пола одежду и бегом кинулся в свою спальню, боясь одного: как бы не встретить кого-нибудь по дороге. Ему повезло. Он по-быстрому принял душ, побрился, оделся и уже в половине десятого входил в столовую. В мыслях его прокручивались самые разные сценарии, но по большому счету Винсент понятия не имел, что ждет его за дверью.
Переступая порог, он ощутимо напрягся. Ему вовсе не хотелось, чтобы тетя вмешивалась в его с Сильвией отношения, прежде чем он сам в них разберется. Хорошо бы им объясниться наедине, прежде чем показываться на глаза Патриции Эсперансе, но такое вряд ли возможно.
Кажется, лучшим выходом было бы объявить с порога, что помолвка с Оливетт расторгнута. Это сразу бы успокоило Сильвию и отвлекло тетю от его взаимоотношений с гостьей. Кроме того, не следует забывать об Эстрелле… Застала ли его девочка в постели с матерью?
Винсент уже было настроился решать проблему на нескольких уровнях сразу, но, обведя взглядом столовую, к своему сожалению, не обнаружил никого, кроме тети. Да и та не сразу его заметила, поскольку сидела, отвернувшись к окну. Окно выходило на восток, и тот, у кого хватало силы воли подняться с рассветом, мог вознаградить себя роскошным видом всходящего над океаном солнца.
В тот день рассвет конечно же давно миновал, но лазурная поверхность океана переливалась и искрилась под лучами солнца, словно расплавленное золото. Зрелище это пленяло и завораживало. Вот и Патриция Эсперанса в очередной раз залюбовалась восхитительной картиной. Чашка с кофе стояла на столе рядом с нею, одинокая, забытая. Завтрак уже убрали. На общество племянника мисс Бьюмонт не рассчитывала, так как знала, что по субботам он обычно остается ночевать у Оливетт. А если Сильвия с дочкой здесь и были, то давно ушли.
Гадая, как лучше поступить, Винсент остановился. Но вот Патриция Эсперанса стряхнула с себя оцепенение, одной рукой взяла чашку с кофе, а другой позвонила в колокольчик, призывая Маргарет. И путей к отступлению у Винсента не осталось. Тетя подняла глаза и окинула племянника оценивающим взглядом.
