Джудит Мэлори - Небо для любимой
Она молчала, пока Дэвид делал заказ. Он не спешил начинать разговор, ждал, когда первой заговорит Мириам.
— Дэвид, нам надо поговорить, — нерешительно начала она.
— Это я понял. По-моему, ты для этого и предложила встретиться.
— Да. Нам необходимо выяснить отношения. — В мыслях и представлениях Мириам все казалось гораздо проще.
Дэвид откинулся на спинку стула.
— И каким же образом мы с тобой будем выяснять отношения, солнце мое? Ты мне собираешься сообщить нечто важное, что я о тебе еще не знаю?
— Дэвид, пожалуйста, давай без иронии.
— А как еще с тобой разговаривать? По-моему, дорогая, ты сама загнала себя в угол. Это ты убежала от меня в истерике ночью, точно я монстр какой-то, черт знает что наплела своей незаменимой подружке о своем муже-негодяе, да ко всему прочему умудрилась забеременеть от чужого мужика. — Дэвид говорил ровно, не сбиваясь и не повышая тона, точно сейчас он обсуждал не свою семейную жизнь, а новое блюдо. — По-моему, все и началось с твоей беременности, да? Когда у вас закрутился роман с Куртом, напомни мне, пожалуйста, я что-то запамятовал?
Мириам занервничала сильнее. Трудно же приходилось конкурентам Дэвида по бизнесу: своей уравновешенностью и невозмутимостью он кого угодно мог заставить нервничать.
— Курт тут ни при чем, сейчас разговор не о нем.
— Как не о нем? А о ком же тогда?
— Дэвид, я серьезно, не надо все переиначивать. Ты знаешь, о чем я хочу поговорить.
Тот медленно растянул губы в подобие улыбки.
— Нет, не знаю. Скажи.
Он играл с ней в кошки-мышки. И она на самом деле почувствовала себя беззащитной мышкой, которую загнали в угол. Дома Мириам сотню раз проговорила диалог с Дэвидом, она готовила себя к словесной борьбе, но в реальности все оказалось сложнее.
Однако Мириам должна была пройти через это. Должна. У нее не было другого выхода.
— Хорошо, если ты хочешь, чтобы я все повторила еще раз, я это сделаю, — выдохнула она и начала говорить, стараясь не смотреть в глаза Дэвиду. — Я не знаю, что произошло между нами и когда это началось, но наша совместная жизнь перестала меня… перестала мне… одним словом, что-то случилось с нашим браком. Как говорят в таких случаях, наш брак дал трещину. И я не хочу выяснять, кто в этом виноват — ты, я или мы оба. Просто мы перестали друг друга понимать. И упустили момент, когда еще можно было исправить ошибки.
Мириам замолчала, надеясь, что Дэвид скажет что-то в ответ.
Но тот кивнул и с наигранным великодушием бросил:
— Да ты продолжай, не стесняйся, я тебя внимательно слушаю.
Мириам сжала зубы.
— Какой же ты…
Она не договорила.
— Давай без взаимных оскорблений, солнце мое. Ты собиралась мне что-то сказать, так говори, — усмехнулся он и добавил: — Пока я слушаю.
Мириам на мгновение закрыла глаза и снова ринулась в бой.
— Отлично, мне кажется, что ты не хочешь поговорить по-человечески. Ты не хочешь идти на уступки. Что ж, твое дело. Я не буду больше разводить демагогию, ты прав, она ни к чему. Все и так ясно, — разозлилась Мириам, хотя продолжала испытывать страх и тревогу перед сидящим напротив человеком. Да он просто упивается ее растерянностью, ее неуверенностью! — Уже и так было сказано достаточно слов. Я перейду к главному. Теперь у меня другая жизнь, где тебе, Дэвид, нет места. Я тебе говорила, но повторю еще раз — я хочу развода. И именно поэтому я сегодня хотела с тобой встретиться. Чем быстрее мы разведемся, тем будет лучше.
Принесли заказ. При официантке он говорить ничего не стал, но, как только та отошла, он не без насмешки поинтересовался:
— А почему ты уверена, что я хочу развода? И что ты его вообще получишь?
Такого Мириам не ожидала. У нее и мысли не возникало, что Дэвид будет против развода.
— Что ты хочешь этим сказать? Что ты не дашь мне развода? — Голос все же выдал ее, дрогнул.
— А я пока не решил.
— Тут и решать нечего. Я к тебе не вернусь. — Мириам готова была сорваться на крик, ее сдерживало лишь то, что они находятся в людном месте. Она не хотела публичного скандала.
Дэвид наигранно-удивленно приподнял бровь.
— Милая, а кто тебе сказал, что я приму тебя после чужого мужика да еще с чужим ублюдком? — он больше не церемонился. — Мне противно будет к тебе прикасаться, мне противно будет каждое утро видеть твое лицо, я буду всегда помнить, что ты мне наставила рога, хотя клялась и божилась в своей любви!
— Замолчи! — прорычала Мириам и нагнулась к нему через столик: — Не тебе меня судить!
— Неужели?
— Именно. Не смей меня ни в чем упрекать! — Что-то дрогнуло в ее душе, и она внезапно выпалила: — Лучше подумай как-нибудь на досуге, что заставило меня искать удовольствия на стороне, что меня толкнуло в чужие объятия.
Мириам поражалась, как ложь легко вошла в ее жизнь. Она сама поверила, что у нее были отношения с Куртом.
Хотя о чем это она? У нее были отношения с Куртом. Она на самом деле ласкала его и стонала под его руками.
Так что теперь ее ложь заключалась только в одном — в отцовстве.
Она изменила Дэвиду. И ни в чем не раскаивалась.
Ей удалось вывести Уилсена из себя. Теперь он тоже нагнулся к ней и прошипел в лицо:
— Думай, о чем говоришь!
— Ты разозлился? Тебе не понравились мои слова? Мне тоже многое не нравится. И больше всего мне не нравится быть твоей женой.
Дэвид сжал кулаки. Он перестал делать вид, что его занимает ужин, и полностью сосредоточился на словах Мириам, на том, что происходило.
— Спешишь побыстрее от меня избавиться и окольцевать Курта? Да? Только скажи мне вот что, как у вас продвигаются дела? Голубки счастливы?
Дэвид ничего не спрашивал просто так. И Мириам насторожили его вопросы. Зачем он интересуется их отношениями с Джереми?
— Зачем тебе это знать? — нерешительно спросила Мириам.
— А как же. — Дэвид снова откинулся на спинку стула. — Должен же я быть в курсе дел моей дражайшей супруги. В конце концов за пять лет я привык о тебе заботиться. А вдруг с тобой случится что-нибудь нехорошее? Свяжешь свою жизнь с негодяем, потом еще раз придется разводиться.
Мириам сделала небольшой глоток сока. В горле пересохло.
— У нас с Джереми все нормально, — выдавила она из себя, уже зная, что дальше скажет Дэвид.
И не ошиблась.
— Врешь. Врешь. Ты не видела его с того дня, как он уехал в Лондон. То есть две недели.
Внезапно Мириам испугалась. Она вспомнила и окровавленного Джереми на дороге, и то, как в его дом кто-то проник. Неужели его не оставили в покое?
— Что с ним? — выдохнула она.
— Так ты, значит, признаешься, что соврала мне?
