Сьюзен Барри - Расцветающая роза
Она положительно была уверена, что он собирается обнять ее, — нежность, казалось, струилась из его глаз, так что у нее перехватило дыхание. Еще мгновение… Кэтлин уже чувствовала его прерывистое дыхание…
Дверь отворилась, на пороге стояла, разглядывая их, американская девушка Николь Брент.
— Ну-ну, — пробормотала она, и брови ее в изумлении изогнулись.
Руки Эдуарда невольно опустились, выражение лица резко переменилось, он нетерпеливо заключил:
— Делайте, как я сказал, Кэти, попутешествуйте где-нибудь еще. В том случае, если не вернетесь домой! Я же думаю, вам лучше уехать!
Крайне заинтригованная, Николь вошла в комнату, переводя взгляд с Эдуарда на Кэтлин, и наконец тряхнула головой.
— А если вы похожи на меня, — прокомментировала она, — то вы не послушаетесь этого совета! Вы поступите так, как пожелаете! — Придвинувшись к Эдуарду, она самым естественным образом обвила его шею руками и, привстав на цыпочки, поцеловала. — Тиран! Только лишь потому, что бедную девочку никто не защитит, ты ей навязываешь свои советы. Надеюсь, она не станет тебя слушать, да и с какой стати? Дорогой, не надо быть таким занудой. — Она опять поцеловала его в щеку, а затем заявила требовательным тоном: — Эдуард, отвези меня в отель; вернусь ли я сюда или нет, но наутро я буду у тебя в палаццо; пусть меня заберет Джованни.
Тем временем Кэтлин покинула их с чувством облегчения, словно ускользнула от неприятного и незабытого унижения. У нее не было никакого желания встречаться с кем-либо еще этой ночью; она даже стала укладывать вещи, прежде чем отправиться спать. И не завершила этой процедуры лишь потому, что Бьянка, легонько постучавшись, проскользнула в дверь, поглядев почти с сочувствием на раскрытые чемоданы посредине комнаты.
— Детка, дорогая, — начала она мягко, а Кэтлин взирала на нее с ненавистью, видно, она уже не пользовалась в палаццо ди Рини привилегиями гостьи, раз к ней так просто можно ворваться, — что это вы тут делаете?
Кэтлин, снявшая драгоценности и положившая их на туалетный столик, где они мерцали во всем своем великолепии, ответила почти грубо:
— Собираюсь домой, Бьянка. Решила, что самое время возвращаться.
Бьянка приблизилась к ней, мягко положив руку на плечо.
— Глупости, дорогая, просто глупости, а ведь у нас с Паоло для вас есть планы. И потом, — тут голос ее дрогнул слегка, а глаза потемнели, — вы же еще не нашли сестру, а только потому, что Эдуард вам надоел… Он вас чем-то расстроил, да? — поинтересовалась она участливо.
— Мне просто захотелось домой, — упорствовала Кэтлин.
— Послушайте, милая, Паоло и я ваши друзья, и вы не можете просто так от нас уйти. Если вас расстроил Эдуард, так вспомните, что он расстроил бесчисленное количество вам подобных с тех пор, как познал зов пола, и если хотите знать правду, то Николь Брент тоже сильно старалась выйти за него. Изо всех своих женщин, думаю, он более всего восхищается ею, и если когда-нибудь женится, то графиней де Морок станет она…
— Графиней? — в удивлении прервала ее Кэтлин.
— А вы не знали? — усмехнулась Бьянка. — Бедное дитя, Эдуард по-настоящему выигрышный приз: он безобразно богат, его титул принадлежит к древнейшим во Франции. По правде говоря, он им никогда не пользуется, но все его друзья знают о его французских владениях, квартире в Париже и вилле в Риме, не говоря уже о том палаццо, что вы видели. — Она вдруг вздохнула. — Все мы пытались так или иначе его прельстить, но он переменчив, как ветер, и бессердечен. Николь, будучи менее чувствительной американкой, преследовала его более открыто, и он, кажется, на самом деле увлекся… во всяком случае, она вроде поимела над ним какую-то силу. — Тут глаза ее внезапно полыхнули ненавистью. — А если мы с вами похожи, вы не станете разбивать себе сердце и бежать домой в Англию. Это означало бы показать, что вы настолько увлечены им, что более не можете оставаться в Венеции. Тогда как, оставшись и ведя себя умно, со временем убедите его, что справились с этой проблемой безо всяких затруднений. А как прекрасно будет, когда вы вернетесь в свою холодную туманную Англию с ясным осознанием победы!
Глядя на нее, Кэтлин думала, что никогда еще не слышала от Бьянки столь длинной и страстной речи, и была просто загипнотизирована такими сильными аргументами.
— Но мне правда надо домой, — все еще пыталась протестовать она.
— Но не сейчас, дорогая, мы с Паоло пока не желаем с вами расставаться. А что касается Эдуарда, завтра мы уговорились пообедать в его палаццо, и вы, конечно, должны быть с нами. Просто ведите себя с ним беззаботно, а мы с Паоло вам поможем. Обойдитесь с ним небрежно. Да скажите ему, в конце концов, если хотите, что собираетесь замуж за Паоло!
— Но это совершеннейшая чепуха! — воскликнула Кэтлин. — Вы прекрасно знаете, что у меня с вашим братом…
— Идите спать, дитя мое, — улыбнулась ей Бьянка, — и забудьте обо всем. Утром вы, возможно, увидите все в новом свете, подобно мне. — Она подошла к столику и собрала драгоценности. — Положу их в сейф, но они ваши, когда вы пожелаете их надеть, а браслет просто ваша собственность! Паоло, — подчеркнула она, — хочет, чтобы он был у вас. Вы, может, его и не любите, а вот он, — и она лукаво усмехнулась, — так очень даже вас любит!
Глава 8
Несмотря на не покидающее ее ощущение, что было бы куда лучше без задержек вернуться домой и оттуда попытаться выяснить все про Арлетт, на другой день Кэтлин согласилась сопровождать Бьянку и ее брата к Эдуарду на обед и, хотя упрекала себя за слабость, никак не могла забыть нежных и крепких рук Эдуарда, сияние его глаз… Господи, зачем ворвалась эта бесцеремонная американка?
Николь, в обтягивающих ярко-оранжевых брюках и изумрудного цвета топе с глубоким вырезом, уже была там, свернувшись котенком на кушетке и покуривая сигарету в длинном мундштуке. Она объявила, что выдохлась, позируя Эдуарду с раннего утра.
— Мы, собственно, решили, что жаль будет тратить драгоценное время, разъезжая по отелям, — увлеченно объясняла она Бьянке, — и Эдуард привез меня сюда и послал Джованни за моими вещами. — Она соблазнительно потянулась, так что тугие брючки грозили лопнуть по швам. — Как ты полагаешь, мы поступили мудро, воспользовавшись преимуществом, которое дает утреннее освещение? — Она показала на набросок портрета, выставленный на всеобщее обозрение.
— Это зависит от того, собирается ли Эдуард хорошенько поработать над тобой на сей раз, — холодно отвечала Бьянка, подходя к мольберту. — Прошлый раз я не особо впечатлилась, когда ты захотела позировать в образе Саломеи.
