Аманда Мэдисон - Ты самый лучший
— А вы, леди Беатрис, вы уже сделали свой выбор, нашли свой жизненный путь? — вдруг спросил Нараян Бахадур.
Гвендолин встретила его взгляд. Ох, сложный вопрос! Нашла ли она свою стезю?
— Нет.
— А пытались ли когда-нибудь раньше?
— Нет.
— Но почему?
— Думаю, я пока еще в процессе поиска, — тихо ответила она, ощущая враждебность госпожи Раниты.
— А чего вы ищете? — спросил принц.
Гвендолин помолчала, мысленно вернувшись в детство, когда она, Генри и Беа сидели в детской и рассуждали о будущем.
— Себя, — прошептала наконец она.
Госпожа Ранита даже фыркнула, не скрывая презрения и отвращения.
— Типичный ответ западной женщины!
Гвендолин ощутила, как к щекам прилила кровь. Господи, действительно, какой глупый, ребяческий, эгоистичный ответ!
— Мы все обязаны искать правду, — негромко сказал принц. Она подняла голову и встретила его теплый взгляд. — Без знания своей натуры мы ничто. Мы даже не можем любить себя, не зная себя, не то что других.
На глаза Гвендолин навернулись слезы благодарности. Но она сдержалась и не дала им пролиться. Только не при госпоже Раните, ни за что в жизни!
— Спасибо, — шепнула она.
По возвращении во дворец Нараян Бахадур настоял на том, чтобы проводить Гвендолин в ее апартаменты, и ей это было приятно. Но на сердце ее лежал камень.
Она обманывала мужчину, которым восхищается.
— А вы никогда не думали о том, что, возможно, получили не ту сестру? — еле слышно спросила Гвендолин.
— Не ту? — Нараян Бахадур озадаченно взглянул на нее. — Вы правда так считаете?
— Просто подумала, что, возможно, я не та, кто вам нужен.
Он нахмурился.
— В каком смысле?
— Ну, не знаю. — Гвендолин неопределенно пожала плечами. — Мне немного странно, что вы выбрали именно меня, а не другую.
Они уже дошли до ее комнат и стояли у дверей. Принц сделал небрежный жест рукой.
— Вы имеете в виду Гвендолин? Нет, она меня не устраивает.
— Но почему?
— Она не подходящая кандидатура.
— Но почему?! — снова спросила Гвендолин громче, чем в первый раз.
Принц внимательно посмотрел на нее.
— Если вас расстраивает этот разговор, давайте лучше прекратим его.
— Он меня действительно расстраивает, но я хочу его продолжить. Мне необходимо понять. Она — моя сестра…
— Да, конечно, но будущая королева должна быть безупречной.
Очевидно, Генри был прав, сказав однажды, что ее репутация помешает ей найти хорошую пару.
— Но вы даже ни разу не встречались с ней. Как же вы можете судить о ней?
Но Нараян Бахадур явно не раскаивался в своих словах.
— О, ее увлечения, похождения и слишком свободное поведение широко известны.
— Свободное поведение?!
— Она не девственница.
Гвендолин вспыхнула.
— Я тоже.
— Но были, когда выходили замуж.
Гвендолин сжала руки в кулаки. Черт бы его побрал! Что плохого в том, если женщина приобретет немного опыта? Узнает, чего хочет, что ей нужно? Почему мужчины могут делать, что пожелают, а женщины должны заботиться о репутации?
— Но вы ведь тоже не девственник.
Уголки его рта чуть дрогнули, но он не улыбнулся.
— Это обязанность мужчины — знать, как доставить своей жене удовольствие.
— А женщине разве не надо знать, как доставить удовольствие мужчине?
— Ее научит муж.
— Но это абсурд!
— Почему?
Гвендолин подумала о Беатрис, о бедняжке Беа, которая вышла замуж в двадцать лет за человека, которому было глубоко наплевать на ее счастье и удовольствие.
— Мой покойный муж не учил меня ничему.
— В таком случае он не выполнил свои обязанности.
— Значит, множество мужей «не выполняют свои обязанности». Большинство мужчин до сих пор понятия не имеют, где у женщины клитор, не то что как прикоснуться к нему!
Его ошеломленное молчание сказало больше, чем тысячи слов. Гвендолин вдруг поняла, что именно выпалила, и оцепенела. Почему она вообще так хотела изменить его мнение о Гвендолин? Какая разница, что он о ней думает? Одобряет или не одобряет ее? Глупо, очень глупо так забыться. Она должна защитить Беатрис. Должна играть ее роль, пока… Пока что? Пока не найдет чертовы расписки брата?
— Я слишком увлеклась, — сказала она, с трудом проглотив ком в горле. Но он молчал. Придется извиняться снова. — Я была не права, Нараян Бахадур. Мне очень жаль. Мне не следовало… вдаваться в такие подробности.
— Не знал, что у вас такой… опыт.
— Я женщина. У меня есть подруги… Сестра…
— Гвендолин…
Он произнес ее имя с таким неодобрением, что у нее упало сердце.
— Она вам очень не нравится.
— Я ее не знаю.
Гвендолин кивнула. Лицо ее пылало, но не столько от стыда, сколько от гнева.
Они расстались. Гвендолин вошла в комнату, переоделась в ночную рубашку, походила взад-вперед, вышла на балкон, но скоро снова вернулась в спальню. Ее мысли были заняты им, принцем Нараяном Бахадуром.
Он — идеальный правитель для этой страны с более чем тысячелетней культурой, для народа, который постоянно борется с последствиями землетрясений, пожаров, голода… Бог свидетель, она не желает опозорить принца перед его народом. И перед всем миром тоже. Так же, как и наедине.
Как же ей выпутаться из этой истории? Если бы мисс Гвендолин Пендерлинк ему нравилась, ей было бы проще. Это смягчило бы чувство вины и стыда. Но он с самого начала предельно ясно дал понять, что не может и не желает видеть Гвендолин Пендерлинк своей будущей королевой.
Что же делать? Что делать? Что делать?
Только не плакать, не плакать…
На следующее утро госпожу Раниту провели в кабинет принца.
— Ты знаешь, почему я пригласил тебя?
— Уверена, ты сам скажешь мне, — с непроницаемым выражением лица ответила она.
Нараян Бахадур внимательно посмотрел ей в лицо. Ранита с первой секунды невзлюбила Гвендолин, и он до сих пор не мог понять почему — из ревности, неуверенности или чего-то еще?
— Я почувствовал твою неприязнь к нашей гостье.
Ранита даже не моргнула.
— Она не выйдет за тебя, Нараян!
— Нет конечно, если ты будешь продолжать так вести себя.
Она покачала головой.
— Я предельно честна и с ней, и с тобой. Я не доверяю ей. Она играет с тобой. — Принц приподнял левую бровь. Но Ранита бестрепетно продолжила: — Слушай меня внимательно, дорогой Нараян Бахадур: она за тебя не выйдет! — Голос ее был ровным, полным глубокой убежденности.
— Почему нет?
— Слишком независима. Ей неинтересна наша страна, наша культура, тем более религия… И если честно, ей неинтересен ты.
