Ли Уилкинсон - Моя милая распутница
— Как зовут твоего брата? — небрежно спросил Росс.
— Ка… Каделл.
Это было второе имя Карла.
— Какое необычное имя.
— Его назвали в честь нашего дедушки со стороны отца.
— Ясно. Похож ли на тебя твой брат?
Не желая слишком много ему рассказывать, она ответила:
— Нет. Внешне он напоминает отца, а я больше похожа на мать.
— Ты мне однажды сказала, что ты и твой брат жили в квартире, которую сняли ваши родители.
— Да.
— Что произошло после того, как ты вышла замуж?
— Ч–что произошло?
— Да. Где вы жили?
— В той же квартире.
— Ты, твой муж и твой брат?
— Да, — спокойно ответила она.
— Ты сказала мне, что отказалась от этой квартиры, когда вы с Карлом приехали сюда?
— Да.
— Итак, что произошло с твоим братом?
— Он съехал с квартиры.
— И где он теперь живет?
— Он… он живет у одного друга.
Она резко встала, чтобы он перестал ее расспрашивать.
— Мне пора спуститься вниз и начать работу.
— Поскольку наступил Сочельник, я не собирался сегодня работать.
С чувством облегчения она сказала:
— О… Ну, а мне нужно многое сделать, и я с удовольствием поработаю одна.
— Я не собирался заставлять тебя работать сегодня.
— В таком случае я вернусь в квартиру и…
Он решительно покачал головой и произнес голосом, в котором слышался косвенный намек:
— Но я надеялся воспользоваться твоими услугами…
Она воскликнула:
— Если ты имеешь в виду то, что, по–моему, ты имеешь в виду… — От волнения ее голос стал пронзительным.
Он насмешливо поднял бровь.
— Что, по–твоему, я имею в виду?
— Ты прекрасно знаешь.
Когда он посмотрел на нее, она хрипло сказала:
— Если ты ожидаешь, что я буду ложиться с тобой в постель всякий раз, когда тебя это устраивает…
— Именно этого я и ожидаю.
Вся покраснев, Кэти вскричала:
— Нет, я не стану этого делать! Я ни за что не позволю тебе так меня использовать!
— Дерзкие слова, — усмехнулся Росс. — Но если ты хочешь, чтобы твой муж сохранил свою работу, у тебя нет выбора, моя милая распутница. И то, о чем я тебя прошу, ты уже охотно делала раньше… Однако ты зря сердишься. Для того, что я задумал на сегодня, тебе не нужно раздеваться.
— Что же для этого нужно? — дрожащим голосом спросила она.
Он слегка наклонил голову набок.
— Маленькое дружеское сотрудничество… По–моему, худшее, что может с тобой случиться, — это поцелуй под омелой.
Понимая, что он с ней играет, Кэти резко сказала:
— Пожалуйста, перейди к сути дела.
Росс встал.
— Суть дела в том, что, поскольку сегодня вечером состоится сочельнический бал, я подумал, что мы могли бы закончить приготовления в зале и нарядить елку…
Раздраженная тем, что он держался вызывающе, но в то же время чувствуя облегчение — она сделала поспешный и неправильный вывод, Кэти прикусила губу.
— «Мэзерсонс», фирма, обслуживающая банкеты, которую я нанял, должна была обо всем этом позаботиться, — продолжал Росс, — но самим в этом участвовать интереснее, не так ли?
Если она скажет, что не хочет помогать, позволит ли он ей вернуться в квартиру и оставит ли ее в покое? Кэти в этом сильно сомневалась.
А если согласиться помочь украсить зал, при этом, пусть и ненадолго, выбросив из головы все волнения и проблемы? Но сможет ли она с ним по–дружески наряжать елку после всего, что произошло между ними?
Может быть, это зависело от нее…
Наблюдая за выражением ее лица, он сказал:
— Конечно, если ты не хочешь…
Она приняла решение.
— Мне хотелось бы помочь. Я всегда любила Рождество и всегда любила наряжать елку.
Росс улыбнулся.
— Тогда идем!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Он взял ее за руку и заставил встать.
— «Мэзерсонс» должны были начать сегодня в восемь часов утра. Посмотрим, сколько они сделали.
Они спустились вниз.
В зале было очень оживленно, помещение уже приобретало праздничный вид. В большом каменном камине разожгли огонь, а высокую каминную полку украсили остролистом и плющом.
Под потолком были развешаны длинные узкие ленты, а над дверьми виднелись яркие гирлянды. В углу уже стояла высокая елка, на которой еще не было ни одного украшения.
Повернувшись к Кэти, Росс спросил:
— Готова?
— Да.
В углу, неподалеку от елки, стоял длинный стол. На нем лежали связки омелы, которые еще не успели развесить, и стояли три большие картонные коробки, перевязанные веревкой.
— Елочные украшения, — сказал Росс, развязывая коробки и поднимая крышки. — Они хранятся на чердаке, а накануне Рождества их приносят вниз. Но давай сначала повесим омелу, хорошо?
Они решили, где развесят связки омелы, и Росс принялся их развешивать, поднимаясь на стремянку.
Далее наступила очередь елочных игрушек из коробок. Раскрасневшаяся Кэти убрала со щеки прядь распущенных волос, невольно привлекая внимание Росса к обручальному кольцу на ее тонком пальце.
— Лучше разреши мне об этом позаботиться, — сказал он. — Не хватало потерять его снова.
Прежде чем она успела возразить, он снял кольцо с ее пальца и положил себе в карман.
Найдя в первой коробке широкую резинку, Кэти завязала волосы в «конский хвост». Потом она и Росс принялись вынимать из коробок блестящие игрушки — длинные стеклянные сосульки и сверкающие снежинки, сани и фонари, блестки и китайские фонарики.
Они работали около часа, смеясь и болтая, как старые друзья, украшая нижние ветви елки. Когда перешли к верхним ветвям, Кэти принялась прикидывать, что куда повесить, а Росс поднимался по стремянке, чтобы исполнять ее приказания.
Около половины второго Росс сделал перерыв и позвонил, чтобы принесли поднос с кофе и сэндвичами.
Росс придвинул к камину старую деревянную скамью с высокой спинкой, и они поели, сидя у огня, как на пикнике.
Кэти ела, а сама с тоской думала: «Если бы только эти сердечность и дружелюбие, это счастье проводить вместе время, могли продолжаться и дальше!» Может быть, когда она наконец сможет признать правду, Росс поймет, что в ту ночь в «Илитгоу» она не сделала ничего плохого. Кэти не была замужем и не собиралась его обманывать.
После ленча они снова принялись наряжать елку: Коробки постепенно пустели. Когда Кэти случайно оказалась прямо под связкой омелы, Росс обнял ее одной рукой, а другой — взял за подбородок и приподнял ей голову. И крепко поцеловал в губы. От его прикосновений она пришла в смятение. Когда он наконец поднял голову и улыбнулся, глядя в ее изумленные глаза, она прочла на его лице выражение, близкое к нежности. Казалось, он собирался сказать что–то важное, но вдруг чей–то хриплый женский голос протяжно произнес:
