Шарон Фристоун - Власть женщины
Ей хотелось танцевать и смеяться, но голос разума подсказывал, что перед пышным празднеством ей не мешает немного отдохнуть.
Проспав до пяти часов, она направилась затем в душ. Теплая струя воды как никогда ласково касалась ее тела, и ей вспоминались минуты, проведенные в объятиях Рудольфа. Каролина могла воспроизвести в памяти каждое произнесенное им слово, каждый его поцелуй, каждый стон…
А что будет дальше? — задалась она вопросом неожиданно для самой себя. Смогу ли я пережить расставание с этим человеком? Каким образом задушу в себе любовь к нему? И когда оно произойдет, это расставание?
Она вдруг ясно осознала, что в один прекрасный момент, вдоволь ею насытившись, Рудольф потеряет всякий интерес к ее телу. Что произойдет тогда с ней? С ее сердцем? Оно будет разбито, раздавлено…
Благоразумие и рассудительность — ей всегда были присущи эти качества. Что же с ними произошло? Они как будто испарились, исчезли…
Она выключила душ, обернулась большим махровым полотенцем и вышла из ванной. От радости и беспечного ликования, которые владели ею перед сном, теперь не осталось и следа. Тревожные мысли и предчувствие чего-то крайне неприятного не давали покоя.
Спустя несколько минут, протерев тело лосьоном и натянув кружевные трусики телесного цвета, она села перед зеркалом на невысокий белый стул и принялась сушить волосы феном.
Ее мозг напряженно работал. Ощущение того, что от нее действительно скрывают нечто важное, усиливалось в ней с каждой минутой. Каролина принялась тщательно вспоминать их разговоры с Рудольфом, начиная с беседы в кафе.
Он спросил ее о работе. Она рассказала, что приехала в Гран Канарию на конференцию вместе с боссом, а еще о том, как совершенно неожиданно командировка обернулась для нее отпуском. Но… Но имени шефа она ни разу не упоминала!
А за ужином Рудольф намекнул на то, что, по его мнению, кто-то помог устроиться ей в такую хорошую фирму, скорее всего мужчина или даже несколько мужчин.
Потом он заговорил про Олдриджа. Сказал, что наслышан о его любовных приключениях…
Мысленно прокручивая эту ситуацию, Каролина вспомнила, что какая-то мелочь в их беседе показалась ей вчера странной. Но тогда она не заострила на этом внимания, потому что из-за своей дурацкой воскресшей любви была не в состоянии трезво мыслить.
Еще раз спокойно воспроизведя все в своем сознании, она убедилась, что точно не называла Рудольфу имени начальника. И вспомнила еще одну деталь: ее собеседнику откуда-то стало известно, что они с Олдриджем поселились в отеле в одном номере.
Конечно, информацию о ее боссе мог получить кто угодно из бульварной прессы. Но зачем понадобилось Рудольфу запоминать столь пикантные подробности личной жизни исполнительного директора дублинского текстильного предприятия? Даже человек с феноменальной памятью вряд ли стал бы заучивать то, что его совершенно не касается.
Странно… Все это очень странно, думала Каролина, укладывая волосы в прическу.
Промышленный шпионаж! — вдруг осенило ее. Может, именно этим занимается Рудольф Бауэр?
Она надела на себя элегантное красное платье с американской проймой, в котором планировала пойти на заключительный банкет для участников конференции в Гран Канарии.
Фасон этого платья идеально подходил ее фигуре. К тому же передний декоративный шов, спускающийся от груди, вдруг прерывался, создавая на животе пикантный вырез. Каролина в этом платье выглядела потрясающе. Мягкая ткань соблазнительно облегала ее полную грудь, а красивые плечи, спина и часть ее плоского животика предоставлялись всеобщему обозрению.
Она аккуратно нанесла макияж — тени, тушь и помаду. Надела черные туфли на высоком каблуке, бархотку с золотым кулоном на шею, золотой браслет на запястье и взглянула на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела яркая, эффектная, красивая женщина. К такой далеко не каждый мужчина осмелится подойти.
Каролина усмехнулась. Внутри эта женщина была совсем другой — запутавшейся, растерянной, сходящей с ума от любви.
Может, я и вправду параноик? — подумала она. Навоображала себе Бог знает что: промышленный шпионаж, безумная любовь! Надо прекращать все это… Отныне следует прислушиваться только к голосу разума. Она тяжело вздохнула. Я должна уже сейчас учиться быть независимой от глупых чувств… Задам Рудольфу все вопросы, какие возникли у меня в голове. Если не получу на них четкого ответа, завтра же уеду отсюда. Он найдет меня где угодно, если его страсть действительно настолько сильна, насколько кажется. Если же нет… Тогда тем более необходимо прекратить все это как можно раньше.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Рудольф.
— Кэрри! — воскликнул он, в изумлении останавливаясь посреди комнаты. — Какая ты красавица!
— Спасибо, — сдержанно ответила Каролина и улыбнулась.
На протяжении некоторого времени Рудольф изучающе разглядывал ее. Создавалось такое впечатление, что он видит перед собой не Каролину Макфейл, которую знает вот уже семнадцать лет, а самого ангела, спустившегося с небес.
— Почему ты вошел сюда без стука? — спросила Каролина. Улыбка с ее губ не исчезла, но, когда Рудольф шагнул к ней, она решительно отступила назад.
— Мне казалось, мы уже на той стадии отношений, когда можно обходиться без стука в дверь, — ответил он. Его глаза возбужденно сияли.
— Я так не считаю, — твердо произнесла Каролина. Ее сердце заколотилось чаще. В строгом костюме серого цвета Рудольф Бауэр смотрелся восхитительно.
— Наверное, я чего-то недопонимаю, — произнес он, беря ее руку и поднося к губам. — Что ж, если ты считаешь, что мы все еще должны соблюдать формальности…
Он склонил голову и поцеловал ее маленькую ручку.
— Я не говорю о формальностях, — проговорила Каролина ровным голосом. — Но от хороших манер отказываться не намерена. — Она выдержала многозначительную паузу. — И еще: когда Отто находится в этом доме, я не желаю заниматься с тобой сексом. Я серьезно.
Рудольф пристально и продолжительно посмотрел ей прямо в глаза. Но она не отвела взгляд.
Что я делаю? — подумала Каролина. Читаю лекции о хороших манерах самому Рудольфу Бауэру!
— Ладно, я тебя прощаю, — произнесла она шутливым тоном. — Где устраивается вечеринка?
— Мне бы хотелось, чтобы наша с тобой вечеринка прошла вон там. — Рудольф кивнул на кровать. — К сожалению, это неосуществимо. Долг зовет меня в банкетный зал, где к настоящему моменту наверняка собралась уже шумная толпа. — Он крепче сжал ее руку. — Но предупреждаю: в полночь мы с тобой отправимся на прогулку. Отъедем от этого дома на приличное расстояние. — Он наклонился и провел языком по ее животу, выглядывавшему сквозь вырез в платье, поясняя таким образом, чем они займутся ночью.
