Сьюзен Дай - Операция «Ребенок»
Когда-то Лекси думала, что любит его. Это все равно не продлилось бы долго. Просто он первый понял это — раньше, чем она. Он знал, что делает ей больно, но на самом деле он спасал ее от большего разочарования, которое ждало ее в будущем. И разумеется, он спасал себя. Он не хотел дожить до того дня, когда Лекси поймет, что ее любовь к нему ушла вместе с потухшим влечением.
— Нет, я не голодна, — прошептала она, натягивая на себя смятую простыню, будто пытаясь защититься от боли, которую он причинял ей. Он встал, и ее сердце сжалось. — Не уходи.
Камерон остановился, борясь с собой.
— Останься, — сказала Лекси, глотая слезы. Она знала, что есть только один способ уговорить его. — Ночь ведь еще не кончилась. Можно еще попробовать…
Ребенок. Камерон обернулся, вглядываясь в большие карие глаза, устремленные на него. Ну конечно! Если он будет думать исключительно о ребенке, все будет в порядке. Никакого риска, никакой боли.
Но мог ли он провести целую ночь с Лекси, длинную, длинную ночь, когда его ум и сердце уже были не в ладах?
И вдруг он понял, что хочет остаться с ней, пусть только на эту ночь. А уж завтра он разберется с этими непрошеными чувствами, которые ворвались в его душу.
А сейчас есть Лекси, свет луны — и больше ничего. И он скользнул обратно в постель. Лекси положила голову ему на плечо, ее шелковистые кудри рассыпались по его груди. Он упивался ее чувственным сладким ароматом. На них снизошли покой и умиротворение. Забыв обо всем на свете, Камерон потянулся к ней, и она обняла его. Огонь страсти снова объял их, и они слились воедино.
Когда все было кончено, Лекси вытянулась рядом с ним, всем своим существом ощущая радость оттого, что он снова с ней. Хотя бы сейчас. Она заснула в его объятиях.
Ее разбудило утреннее солнце, прокравшееся в комнату с рассветом. Она протянула руку, ища Камерона, но пальцы нащупали лишь холодную ткань простыни. Подняв глаза, она тут же прищурилась от яркого света.
Камерона не было.
Глава 8
Лекси села в постели. Сон как рукой сняло. Она оглянулась, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы Камерона. Вмятина на подушке да еще давно забытая сладкая боль где-то в глубине ее тела — вот и все, что осталось от прошедшей ночи.
Неожиданно ее внимание привлек какой-то шум, доносящийся снаружи. Быстро поднявшись, она босиком подбежала к окну. От Идиного дома к коттеджу шел Камерон, неся в руках лестницу и ведро с краской.
Она-то мечтала, что сейчас почувствует запах оладий, и что они снова будут заниматься любовью, как когда-то, и завтрак будет так же стынуть рядом с кроватью… А он, похоже, проснулся с мыслью о ремонте Идиного коттеджа.
Как же она сможет прожить с ним все лето, притворяясь, что эти часы неистовой страсти начисто стерлись из ее памяти? Да что там лето! Как она переживет эту злосчастную свадьбу, где ей надо будет разыгрывать счастливую невесту…
Вернувшись в постель, Лекси стала вспоминать, как они занимались любовью. Подушка все еще хранила слабый запах его кожи. Она улыбнулась. Неожиданно улыбка исчезла с ее лица: она вспомнила его потемневшие глаза, боль, промелькнувшую в их таинственной глубине.
Да, он занимался с ней любовью, а потом спросил о ребенке. Их сделка завершена.
Еще раз, перед самым рассветом, он разбудил ее, и они вновь принялись заниматься любовью, нежно и неторопливо, и вновь она уснула в его объятиях. А теперь его не было.
Они поженились с одной-единственной целью — зачать ребенка. Что ж, он выполнил все условия и теперь ждет результата.
Лекси понимала, что ближайшие недели будут мучением для нее. Она не сможет прикоснуться к нему, не сможет любить его и спать с ним. И у нее не будет предлога, чтобы снова быть с ним. До следующего месяца.
Положив руку на живот, Лекси закрыла глаза. В ней проснулась отчаянная надежда, что она не беременна. Отчаянная надежда, что Камерон вновь придет к ней. В следующем месяце.
— Ида!
Войдя в дом, Лекси остановилась у двери. Ей удалось пройти через двор не замеченной Камероном — слава Богу, он начал красить с противоположной стороны от дома. Она еще не была готова встретиться с ним лицом к лицу. Она еще не вполне владела собой.
— Я здесь! — донесся из глубины дома голос Иды.
Лекси прошла в длинную узкую комнату, занимавшую почти всю правую сторону дома. Эту комнату Ида использовала одновременно как гостиную и библиотеку. От пола до потолка тут были стеллажи, уставленные старыми книгами и журналами, а между стеклами тут и там были засунуты фотографии.
Ида сидела на полу, вокруг нее были разложены книги по дизайну.
— Хочу подобрать обои для спален. Помоги мне, дорогая.
Лекси присела рядом с ней. Взяв с пола первую попавшуюся брошюру, она в задумчивости перелистнула несколько страниц, потом решительно захлопнула ее.
— Ида, мне надо поговорить с тобой.
Та взглянула на нее и улыбнулась.
— Я ждала этого, — с воодушевлением сказала она, и глаза ее блеснули. — Я знала, что ты придешь ко мне. — Она отложила альбом, который держала в руках. — Расскажи мне все. Как это Камерону удалось так лихо с тобой справиться? Я хочу знать все подробности. Это было, наверное, так романтично! Что-нибудь сногсшибательное! — распалялась Ида. — А Камерон! Как он, должно быть, счастлив!
У Лекси защемило сердце. Как она могла объяснить Иде, что их брак всего лишь сделка?
— Я, собственно, насчет приема, — сказала она наконец. — Мы ничего такого не хотим. Правда.
— Ах, дорогая, но вы просто обязаны дать прием! Мало того, что вы лишили меня свадьбы, ты не даешь мне устроить даже вечеринку в вашу честь!
— Боже мой, Ида! Мы действительно хотели, чтобы все прошло без шума, — простонала Лекси.
Но Ида не желала ничего слышать.
— А родственники со стороны Камерона! Нам же надо показать им, как мы рады и как мы все его любим! Ведь в детстве он был не избалован любовью, я тебе прямо скажу.
Лекси нахмурилась:
— О чем это ты?
Ида поджала губы.
— Ну конечно, мне не хотелось бы плохо говорить об умерших, — сказала она, понизив голос. — Но Эльза Рид была довольно странной матерью. Никогда не видела, чтобы женщина так равнодушно относилась к собственному ребенку.
Лекси только рот раскрыла. Она помнила, что мать Камерона всегда была сдержанной, но ничего выходящего за рамки… Хотя, признаться, Лекси плохо знала ее. Обычно они с Камероном играли на улице или дома у Иды.
— Ты никогда не говорила…
— Ну, теперь ты уже взрослая, дорогая. — Ида покачала головой. — Раньше, когда я брала тебя на лето, ты была ребенком. — Ее голубые глаза внимательно посмотрели на Лекси. — Просто люби этого мальчика всей душой. Он не слышал от матери ни одного нежного слова. В жизни не видела более жестокой женщины. Во всех своих бедах она обвиняла того никчемного парня, который от нее сбежал.
