Мелисса Джеймс - Маленькое чудо
Джерри отдернул от нее свои руки, будто она обожгла его.
— Она сказала тебе о моем отце? — Эти резкие слова вонзились в нее, словно нож. Один шаг назад, второй… и пропасть между ними стала еще шире.
— Она думала, что я об этом знаю, что ты, конечно, сказал об этом своей жене. — Анна вскинула голову. — В тот день, когда я ушла от тебя, я спросила тебя об обстоятельствах смерти твоего отца, и ты оттолкнул меня: «Не будем об этом, Анна».
Голос его звучал как металл, но он еще не осознал глубины предательства Ли:
— Я никогда не думал, что она расскажет тебе, нарушит свое слово.
Он поведал ее сестре свой самый страшный секрет, но Анне ничего не рассказывал. Это было предательство, равносильное измене.
Она помертвела.
— Ведь ты бы женился на ней, если бы она захотела, разве нет? Ты любил Ли, действительно любил. Между вами был контакт. — Внезапно осознав, что он ее больше не держит, Анна повернулась, но ей некуда было идти, негде спрятаться. Куда бы она ни пошла, он последовал бы за ней. Анна села на верхнюю ступеньку веранды, и дождь стал хлестать по ее разгоряченным ногам. — Вода скоро накроет нижнюю ступеньку, — пробормотала она, ощущая непоследовательность своих слов.
— Я никогда не хотел ее…
Эти слова, которые она хотела услышать так много лет, принесли ей мало утешения. Она вздохнула:
— Но ты любил ее. Ты, возможно, хотел завлечь меня в свою кровать, но именно Ли ты любил. Она была единственным человеком, с кем ты разговаривал. — Анна пошевелила босыми ногами под дождем.
Он сел рядом с ней, снял свои ботинки и носки.
— В эти дни я с ней почти не разговаривал. Она позвонила сегодня днем, но она искала тебя.
— А ты со мной не разговаривал вообще.
Анна почувствовала, как в нем что-то напряглось, будто он старался приблизиться к ней, увидеть нечто внутри ее.
— Последние несколько дней разговариваю я один…
— Нет, — тихо сказала она. — Ты всего лишь старался разговорить меня, заставить меня расчувствоваться. Ты всего лишь хотел вернуть Каррен в Джарндирри. Ты думаешь, я слепая? — Слезы выступили у нее на глазах. — Даже детский стульчик — стул нашего сына… Ты использовал его, чтобы я прониклась к тебе благодарностью и осталась. Но сам ты не раскрылся передо мной. Ты никогда этого не делал. — Прошло пять секунд, но он молчал. Она поковыряла ногой дыру в ступеньке. Прошло тридцать секунд, минута, и она встала. — Я пойду спать.
Вскочив, Джерри схватил ее за плечи и повернул к себе лицом:
— Что ты хочешь от меня, Анна?
Она ожидала увидеть в его глазах властный огонь, но увидела лишь растерянность.
— Я сказала тебе, что я хочу. Мелани, и больше ничего! Спокойной ночи.
— Нет, это не все, что ты хочешь. Я знаю, я чувствую это. — Он перегородил ей дорогу. Лицо его отразило отчаянную решимость. — Я всегда говорил тебе: «Не надо об этом, Анна…», а теперь скажу: «Давай поговорим».
Его тело дрожало, как натянутая струна, готовая вот-вот сорваться.
— Почему? — Анна широко раскинула руки. — Почему сейчас, Джерри? Ведь уже слишком поздно!
— Не поздно, Анна. — Он схватил ее за плечи: живой, трепещущий, наполненный эмоциями, которые она так жаждала видеть в нем. — Я думал, что у нас все есть, и не понимал, что тебе не хватает в нашей жизни. — И тихо добавил: — Я не хотел понять. Ничего не хотел менять ради тебя.
— Я хотела любви, Джерри. У меня не было любви. Секса и Джарндирри для меня было недостаточно. Я хотела разговоров и объятий, смеха и шуток, я хотела друга, а не только любовника. Мне не нужен был мужчина, который воспринимал меня — и мою любовь — как само собой разумеющееся. Я хотела… нет, я хочу! — чтобы рядом со мной был человек, кого волновали бы мои чувства!
— Я не знал этого, Анна. Я хотел бы пообещать тебе измениться, но не знаю, смогу ли…
— Не сможешь. — В словах ее прозвучала бесконечная печаль. — И от этого мне очень больно. Ты видишься с Ли, переживаешь за нее, но меня ты совсем не замечаешь. Я нужна тебе лишь для того, чтобы удовлетворить свои потребности. И ты… не видел меня, пока я не ушла.
— Нет, — поправил он ее. — Я видел тебя, когда ты была при смерти. Я видел тебя на операционном столе. Я видел тебя, когда доктор сказал тебе об удалении матки. И с тех пор я видел тебя каждый день, каждый час. И видел даже тогда, когда тебя не было здесь…
— Но даже тогда ты не хотел знать, что я чувствую, — возразила она.
В мутном сумеречном свете она увидела, как он побледнел.
— Да. — Он потер рукою лоб. — Я замкнулся. И я жалею об этом…
Она вздернула подбородок:
— Докажи, что ты жалеешь! Расскажи о смерти своего отца, как ты нашел его. Расскажи, почему твой отец до сих пор преследует тебя…
Джерри так резко отпрянул назад, что стукнулся спиной о дверь.
Анна снова кивнула:
— Я так и думала. — Она решительно встала, повернулась и направилась в комнату, где спала Мелани.
Закрыв все двери изнутри, она легла в кровать, но всю ночь пролежала без сна, слушая шум дождя. Он звучал похоронным звоном по ее замужеству. Какой она была юной и влюбленной, какой слепой и безнадежно глупой!
А в это время на опустевшей веранде, в теплой и влажной полутьме, Джерри пытался придумать конец предложения, которое она не дала ему договорить: «Я не смогу выразить словами, как много ты значишь для меня».
Глава 8
Пронзительный плач, раздавшийся перед рассветом, заставил Джерри мгновенно вскочить с кровати. Мелани кричала отчаянно. Натянув пижаму, которую он не потрудился надеть перед сном, Джерри бросился в комнату, где спали Анна и ребенок.
Анна прижимала малышку к плечу, качая ее вперед и назад, поглаживала ее маленькую, будто покрытую пухом головку и шептала:
— Успокойся, моя милая, сейчас ночь… надо спать…
Две пустые бутылочки и мокрые подгузники лежали на кровати Анны. Лицо ее было бледным, под глазами виднелись темные круги.
«Наверное, она уже падает от усталости», — подумал он с болью и нежностью, и в нем вспыхнуло чувство вины. Может, ребенок плакал и раньше, вчера вечером или позавчера, а он не заметил этого?
— Дай ее мне, — сказал он тихо, чтобы не испугать ее.
Анна, заморгав, уставилась на него:
— Что?!
— Давно она плачет?
Нахмурившись, она погладила малышку по спине:
— Который час?
Он взглянул на часы:
— Около пяти утра.
Вздохнув, Анна снова погладила Мелани:
— Примерно три или четыре часа. Я думаю, у нее режутся зубки. — Она покачнулась.
— Тебе надо поспать, — сердито сказал он. — Дай ее мне.
