Робин Грейди - Пока падают звезды…
Селест удивленно подняла брови. Ее мать не учила ее готовить. Она передала ей свою любовь к акварели и верховой езде. Селест помнила, как сердился отец, когда ему однажды пришлось гладить свою рубашку. Было, ли это после того, как Анита получила заем у ее деда, или после той ночи, когда они с Родни всю ночь спорили, как помочь «Ландшафтному дизайну Принсов»?
Сьюзен не придется гладить рубашки. Та борьба была закончена и выиграна другой женщиной.
Откинув назад волосы, Селест попыталась сделать вдох. Ей нужен воздух. Или же ей нужно просто выбраться отсюда.
Бен материализовался вовремя. Ее глаза посмотрели на него с мольбой.
Кивнув, Бентон сверился с часами и повернулся к Родни.
— К сожалению, нам пора. Билеты в театр.
Он назвал пьесу одного модного драматурга. Женщины с одобрением закивали. У порога с ними все попрощались, а потом еще долго махали вслед.
Когда они проехали по дороге около мили, Бен свернул на обочину. Поставив машину на ручной тормоз, он обхватил ладонью затылок Селест и притянул девушку к себе. Его поцелуй был как вспышка молнии. Он оставил ее совершенно потрясенной, с обещанием того, что могло бы произойти, если бы у нее хватило смелости пойти до конца.
— Я весь день умирал от желания сделать это.
То же самое она могла сказать и про себя. Ее тело словно пробудилось после долгого сна. Что произойдет, когда они приедут домой? Но ей по-прежнему не давал покоя один вопрос. Будучи убежденным холостяком, захочет ли Бен еще чего-нибудь, кроме случайных встреч и секса?
Он отпустил ее и, взглянув в зеркало заднего вида, снова вывел машину на дорогу.
— Как провела время? — спросил он.
— Не так уж плохо.
— Сколько ей еще осталось?
— Примерно месяц.
— Она выглядит счастливой. И Родни тоже.
— Как и большинство пар в начале отношений. — Селест тряхнула головой. — Наверное, не стоило это говорить.
— Должно пройти время, чтобы ты привыкла видеть своего отца с кем-то еще.
— Сьюзен очень добрая. Она не заслуживает таких комментариев.
— Она именно такого типа, который нужен Родни в его годы.
Селест моргнула.
— Такого типа?
Его лицо было непроницаемо.
— Не думай, что это умаляет достоинства твоей матери.
Селест выдавила улыбку.
— Я поняла, что ты имеешь в виду. Моему отцу нужна женщина, вся жизнь которой заключается в том, чтобы сидеть дома и смотреть за ребенком, пока ее муж играет в гольф?
Бен потер подбородок.
— Я не говорил этого.
— Сьюзен, конечно, очень мила, но не каждая женщина сможет оставаться дома и смотреть за детьми. Я ничего не имею против таких женщин. Всем известно, что уход за маленькими детьми — самая тяжелая и неблагодарная работа. — Она подумала о своей матери. — Но некоторые из нас хотели бы продолжать развиваться и после того, как станут женами и матерями. Это не преступление.
Бен удивленно посмотрел на нее.
— Я и не говорю, что женщины не должны заниматься карьерой. Но когда пара решает создать семью, женщинам приходится чем-то жертвовать. Отложить личные амбиции и не поднимать шум из-за этого — вот чего требуют обязанности матери.
Не поднимать шум? Она повернулась к нему.
— Почему именно женщина должна отказываться от амбиций?
Его, похоже, забавлял их разговор.
— Не отказываться. Отложить.
— Потому что ее семья пострадает, если она целыми днями не будет стоять у плиты?
Она вспомнила, как доволен был Джерард, что Мария, его новая невестка, уже в десять часов была на кухне. Вспомнила, как ее отец постоянно критиковал стряпню матери. Но Селест тогда казалось, что неудавшиеся попытки испечь воздушный пирог были просто забавной шуткой. Они обе с ног до головы были покрыты мукой, и ей всегда разрешалось облизывать ложку. И если у Аниты подгорало жаркое, то это просто означало, что десерта будет больше.
— Селест, ты знаешь, я и сам умею готовить.
— Знаю. Но ты уходишь от ответа.
— Не вижу смысла в этом бессмысленном споре.
Она чуть, не рассмеялась.
— Потому что я хочу, чтобы ты признал равноправие полов?
Его лицо стало жестким.
— Речь не о равноправии. Просто так устроен мир.
В ее груди все пылало от негодования.
— Чей мир? Твой или мой?
На его щеках заходили желваки. Но Селест уже не могла и не хотела останавливаться.
— В наши дни некоторые мужчины остаются дома с детьми, пока мать работает.
Хотя Селест высоко ценила эту инициативу, для нее подобное решение было неприемлемым. Она сама хотела заботиться о своем ребенке. Но и отец малыша не должен увиливать от своих обязанностей.
Она попробовала сформулировать свою мысль по-другому.
— Готов ли ты, к примеру, отложить свои амбиции и стать зависимым от другого человека?
— Я и так достаточно зависел от других первые шестнадцать лет своей жизни.
Селест подумала о маленьком несчастном мальчике, которым Бен когда-то был, и ее сердце сжалось. Но сейчас они говорили о другом.
— Я не несу ответственность за твое прошлое, Бен. Меня беспокоит будущее.
— Мне кажется, я хорошо справляюсь со своими нынешними обязанностями.
— Обязанностями главы «Ландшафтного дизайна Принсов»?
Он вздохнул.
— Твой отец назначил директором меня, а не тебя. Смирись с его выбором и живи дальше.
Селест почувствовала разочарование.
Ее мать пожертвовала всем, чтобы в итоге некий Бентон Скотт получил их семейное дело на блюдечке с голубой каемочкой. Иногда она не могла поверить в такой поворот судьбы. На месте Бена мог оказаться любой другой бизнесмен. Почему Родни так обошелся со своей первой семьей?
— Я думаю, тебе лучше заниматься цветочным бизнесом. Со временем это станет большим делом, да и я всегда буду готов тебе помочь.
Еще одно самонадеянное замечание. Откуда ему знать, что лучше для нее?
— Мне не нужна твоя помощь.
Она не хотела ничьей помощи — ни отца, ни Бена. Она будет заниматься своим новым магазином так, как это привыкли делать мужчины. Не оглядываясь на других.
Она увидела, как дернулся мускул на его щеке.
— Ты не доверяешь моему опыту?
— Речь не об этом.
Он не отрываясь смотрел на дорогу, словно не хотел, чтобы она могла слишком много прочитать в его глазах.
— Ты уверена? — спросил он. — Ты родилась с серебряной ложкой во рту. Я сирота без роду и племени, которому пришлось выкарабкиваться с самого дна.
И что?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что твой отец был недостаточно хорош для твоей матери.
Она несколько раз моргнула.
