Люси Гордон - Море, остров, девушка...
— Не думаю, что стоит этого бояться. Похоже, я совершенно не знаю тебя.
— Это так удивительно? Мы встретились несколько недель назад, и оба ничего толком не знаем друг о друге.
— Это так, — согласился Дариус. — Ты столько раз меня удивляла… Не понимаю…
— Может, мы никогда не поймем, — прошептала Харриет.
Вечер шел к концу. Жених и невеста танцевали последний вальс, и гости присоединились к ним. Дариус взял ее руку и пожал:
— Моя очередь. Если ты не против.
— Не против, — кивнула она.
Невозможно описать, насколько она была не против танцевать с ним. Самым важным ощущением стало легкое прикосновение руки Дариуса к ее спине, прижимающее Харриет к нему, но не так сильно, как ей хотелось. Объятие напоминало женщине о том времени, когда он протянул к ней руку в поисках помощи и мир изменился.
А потом изменился еще раз, и еще… Сколько это будет продолжаться? Очень хотелось бы узнать ответ, но сейчас Харриет мечтала об одном: оставить все как есть, пока он рядом. Волшебная атмосфера вечера помогала ей.
Выражение его лица говорило о том, что он испытывает те же эмоции, но реальны ли они, или это всего лишь маска, предназначенная для окружающих? Сможет ли она сделать их настоящими? Хватит ли Золушке сил?
Музыка стихла. Бал был окончен.
Но завтра, возможно, состоится другой бал. Вдруг прекрасный принц наденет на ее ножку хрустальную туфельку?
«Дариус? — размышляла Харриет. — Прекрасный принц?»
Что ж, всякое бывает.
— Все в порядке? — поинтересовался он, вглядываясь в ее лицо.
— Да, — ответила она. — Все в порядке.
— Ты была великолепна. Все как я надеялся.
— А мне кажется, я провалилась.
— Нет. Дети в восторге от тебя, да и Мэри считает, что ты выглядела потрясающе. Ты звезда.
— Так я тебе помогла? — с надеждой спросила Харриет.
— Больше, чем можно себе представить. А завтра будет еще лучше.
— Не хочешь ли зайти и обсудить это? — рискнула предложить она. — Дай мне указания насчет завтрашнего дня.
Какое-то мгновение она думала, что Дариус согласится, однако он слегка скривился:
— С удовольствием, но… дела. К тому же тебе не нужны инструкции. Ты и так все сделаешь правильно. Теперь иди и хорошенько отдохни.
Харриет улыбнулась:
— Спокойной ночи.
Дариус стоял, и его взгляд был нежнее чем когда-либо, а губы улыбались. Но затем улыбка угасла.
— Доброй ночи.
Харриет плохо понимала, что происходит.
Дариус собирался поцеловать ее, но передумал, вспомнив, очевидно, как на пляже она отказала ему. Кто мог предположить, что сейчас она будет думать иначе?
Харриет скользнула в постель, мечтая, чтобы та была меньше. Кровать была рассчитана на двоих, и на женщину нахлынуло одиночество.
Когда она проснулась, было еще темно. Прошло всего три часа, как они расстались, но Харриет почувствовала, что происходит нечто странное. Звонил телефон.
Казалось, что звук доносится из комнаты Дариуса, а значит, он скоро должен ответить. Но телефон звонил и звонил.
Может, звонят в другой номер? Харриет встала, накинула покрывало и вышла в темный коридор. Теперь все стало ясно. Это был телефон Дариуса, и никто не отвечал на звонок.
В номере его не было. Он проводил с кем-то ночь. Вернувшись к себе, Харриет едва сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью. У нее не было права на обиду, но это не спасало.
Так кто? Фрея? Или одна из вчерашних дам, которые любовались им?
Харриет бросилась на кровать, но сон не шел. Как она выдержит завтрашний день? Как она сможет равнодушно смотреть на него?
Харриет вскочила и начала ходить по комнате. С улицы донесся шум подъехавшей машины и она, отодвинув штору, выглянула в окно.
Из такси вышел Дариус с большим количеством багажа. Три огромных чемодана стояли на тротуаре.
Харриет прильнула к двери, вслушиваясь. Приехал лифт, открылись двери, и по полу покатилась тележка, остановившаяся у соседнего номера. Только тогда она выглянула.
Дариус открывал дверь, показывая, куда вносить багаж. Наконец он заметил Харриет:
— Извини, что разбудили тебя.
— Да нет. Я случайно увидела, как ты приехал. Ты выглядишь усталым.
— Я был в своей квартире, собирал вещи. Казалось, их мало, но, начав, я уже не мог остановиться.
— То есть все это время ты был там? — выдохнула она.
— Да. Что случилось?
— Ничего.
— Почему ты смеешься?
— Я не… Ты не поймешь. Иди скорее спать. Увидимся утром.
Харриет необходимо было немедленно рухнуть в постель, плача и смеясь. Интересно, куда все это ее приведет?
На следующее утро она сидела перед зеркалом и рассматривала наложенный визажистом макияж.
Сегодня одежда Харриет была не столь эффектна, хотя не менее дорогая: платье и жакет из тяжелого светло-серого шелка. На шее сверкал бриллиантовый кулон.
Когда стилисты ушли, у нее осталось время для одного важного дела. Она быстро набрала номер соседки:
— Привет, Дженни, все хорошо? Замечательно. У Фантома есть еда? О, чудесно, это его любимые косточки. Я боялась, что он будет тосковать. Пожалуйста, позови его.
Марсель и Джексон, постучавшись в номер брата, обнаружили, что дверь открыта.
— Какая честь, — съязвил Дариус.
— Не для тебя, а для нее, — сообщил Джексон. — Мы не упустим шанс появиться вместе с чудесной женщиной. Это ее номер? Хорошо.
Все трое подняли руки, чтобы постучать, но услышали ее голос:
— О, милый, ты тоскуешь по мне? Я так соскучилась. Я скоро вернусь. Я люблю тебя больше всего на свете.
Джексон и Марсель переглянулись.
— Любовь втроем? — спросил пораженный Марсель? — Ты согласился?
— Никогда в жизни, — отрезал Дариус. — Это для таких темных личностей, как вы.
— Но она только что сказала, что любит кого-то больше всего на свете.
— Она говорила с собакой, — усмехнулся Дариус. — Харриет часто так делает. Она оставила пса с соседкой и уже не раз звонила им.
Джексон предположил:
— Наверное, он с ней с самого детства.
— Нет, Фантом принадлежал ее мужу, который умер год назад.
— А! — На Марселя снизошло озарение. — Тогда, может, это мужа она любит больше всего на свете?
— Мы идем или нет? — перебил его Дариус и постучал. — Харриет, ты готова?
— Иду! — Она распахнула дверь и остановилась, наслаждаясь восхищенным взглядом мужчин.
Марсель и Джексон тотчас протянули ей свои руки, но Дариус был строг.
— Вы, оба, назад, — распорядился он, беря Харриет под руку. — Она моя.
Харриет уловила нотки гордости в его голосе. Она позволила себе поверить в это.
