Кэтти Уильямс - Друг детства
— Рад слышать это.
Когда она упомянула эту чертову помолвку, ему захотелось стянуть с ее пальца это проклятое кольцо и вышвырнуть его в бак с мусором. Всю жизнь она убегает и прячется. Если ему это очевидно, то почему не ясно ей самой?
— Но теперь мне действительно пора.
Элли встала, однако Джеймс инстинктивно подался вперед и силой усадил ее обратно на кровать. При этом он не отпускал ее руку — отчасти для того, чтобы удержать Элли, а отчасти потому, что прикосновение к ее коже доставляло ему удовольствие.
— Что вы делаете?! — возмутилась она и попыталась высвободиться. Что это, черт возьми, на него нашло? Чего он может добиться, удерживая ее силой? Разве что того, что они вконец с ней рассорятся? — Пустите меня!
— Нет.
— Что?
— Я сказал — нет. Я не отпущу вас, потому что есть еще одна вещь, о которой я должен поговорить с вами. — Джеймс попытался успокоить ее ободряющей улыбкой.
Он просто не мог позволить ей уйти. Что это была за игра, которую он затеял, он не знал, но, похоже, в ней не было никаких правил. Никогда раньше ему не приходилось применять силу для того, чтобы заставить женщину просто поговорить с ним. И никогда ему еще так сильно не хотелось разговаривать с женщиной. Джеймс не узнавал себя, не понимал, что он делает. Что же тут удивляться, что она смотрела на него как на сумасшедшего?
— О чем еще говорить?
Он почувствовал, что под его пальцами кожа ее руки стала влажной.
— В прошлую субботу… — это было первое, что пришло ему на ум.
— Что случилось в прошлую субботу?
— Надо сказать, что я устроил поход для вас и Генри в ночной клуб с определенной целью.
— Как, это вы устроили?
— Ваш отец позвонил мне, просто чтобы поболтать, и упомянул, что к вам на уик-энд приезжает Генри. Ну я и предложил, что, может быть, Генри захочет немного поразвлечься в городе, а не сидеть все время в четырех стенах.
— А как конкретно вы все это устроили? — изумленно спросила Элли.
— Ну, я сказал, что Генри, вероятно, в Лондоне проводит свободное время намного интереснее, чем это ему придется делать здесь…
Тогда ему казалось, что это великолепная идея, и он гордился собственным альтруизмом. Только в последнее время он вдруг осознал, что, возможно, его поступки не были уж столь альтруистичными, как он хотел их представить.
Элли оторопело уставилась на него.
— Вы сами прочли мне длиннющую лекцию о том, какой Генри скучный тип. Он в душе домосед. На что же вы тогда рассчитывали?
Джеймс пожалел, что затеял этот разговор. Лучше бы он держал свой рот на замке. На ум ему пришла старая притча о том, как гонца казнили за то, что он принес плохое известие.
Однако, раз уж он начал рассказывать, пути назад не было.
— Генри домосед, вероятно, потому, что никогда не пробовал ничего другого.
— Так что вы решили показать ему другую сторону жизни, я вас правильно поняла? Этакий акт милосердия! Полагаю, встречу с этой высокой брюнеткой вы тоже специально подстроили?
— Не говорите ерунды…
— Ну и что из всего этого? — Ее глаза гневно вспыхнули. — Не лезьте в мою жизнь!
— А вы когда-нибудь раньше видели Генри таким?.. — Вопрос был задан наугад, но в ее растерянных глазах он прочел ответ на него. — Видели, скажите…
Элли ожидала этого вопроса, ноее шеки покраснели.
— Разве я учу вас, как вам надо жить? Я не читаю вам длинных лекций о том, что вам не подходит та женщина, на которую вы смотрите только как на сексуального партнера, и готова побиться об заклад, что никто этого не делает! Никто бы и не посмел! Вы полагаете, мне недостает ума, чтобы разобраться, как мне жить?
— Вы чрезвычайно умны, и я нисколько не сомневаюсь, что вы прекрасно разбираетесь во всем, что касается вашей работы, однако в остальном вы ужасно наивны.
Боже, неужели она не догадывается, как она красива, когда злится и ее щеки полыхают огнем, а глаза сверкают, будто изумруды!
— Да откуда вы это все знаете? Если вы так здорово разбираетесь в психологии, то почему не смогли сохранить даже свой собственный брак?
Ее слова его не смутили. Если бы это сказал кто-то другой, он не стал бы распространяться о своих личных переживаниях, но с Элли было все иначе.
— Вы абсолютно правы. На первый взгляд я и Антония очень подходили друг другу: оба умные, образованные, с высокими требованиями к работе и карьере. Фактически мы как бы жили на двух параллельных линиях, но в браке параллельные линии не годятся. Если копнуть поглубже, то мы совсем не подходили друг другу, и поэтому в конце концов наш брак распался.
Он посмотрел в лицо Элли, размышляя о том, не пора ли перевести разговор на Генри. Почему-то — он сам не знал почему — тема брака была для него притягательной. Теперь он чувствовал, что ему необходимо предотвратить то, что, как ему казалось, будет ужасной ошибкой.
— Посмотрите повнимательней на вашего избранника, Элли. На первый взгляд вы и Генри как будто созданы друг для друга. Я не сомневаюсь, что с ним вам будет легко и уютно жить. Но подумайте, какую цену вы заплатите за этот уют и спокойствие.
Он слегка ослабил хватку своей руки, все еще сжимавшей ее запястье, но все-таки продолжал удерживать ее, хотя и знал, что теперь она уже никуда не денется. Может быть, ей не очень хотелось сидеть рядом с ним на постели и слушать то, что он говорил, но он затронул слишком серьезную тему, чтобы она могла вот так просто уйти.
— Что плохого в том, что мне хочется спокойствия? — прошептала Элли. — Я выросла, почти не видя своего отца. Я была всегда независимой и самостоятельной. Разве это преступление — получить теперь капельку спокойствия и уюта?
Джеймсу захотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть, однако вместо этого он перевел дыхание и настойчиво, но уже не так Громко Продолжал:
— Уют и спокойствие могут обернуться прутьями клетки. Это может привести к тому, что вы задушите в себе естественное стремление каждого человека к счастью.
— Не желаю слышать этого! — Она вырвала свою руку из его и закрыла уши обеими руками. Этот детский жест очень тронул его.
— Я только хочу сказать, что Генри, похоже, действительно совсем не знает жизни. В ночном клубе он выглядел как ребенок, которого первый раз отпустили погулять одного.
Руки Элли бессильно упали.
— Я не буду мешать Генри развлекаться. Это не моя вина, что в моей жизни работа занимает больше места, чем в его. Мы оба врачи, но так уж получилось, что мне приходится проводить в больнице очень много времени.
— А как насчет вас, Элли? Вы-то когда-нибудь жили полнокровной жизнью? Или вы считаете, что вся ваша жизнь сводится к работе?
