Дикси Браунинг - Лучший из миров
— Привет, парень. Ты получил сообщение? Ты забыл свой телефон в комнате, и когда я заходил в последний раз, он звонил весьма настойчиво.
Бен поднялся с кровати, отбросив со лба растрепавшиеся волосы.
У тебя, парень, слишком ярко горят глаза и распушен хвост.
Пожилой мужчина заговорщицки усмехнулся.
— Это же прекрасно! — Чарли переоделся в чистую рубашку, проверил бумажник и похлопал по щекам ладонями, щедро политыми одеколоном «Олд спайс». — Разве ты не заметил, какая сегодня луна?
Бен взял свой мобильный телефон. Он не носил его с собой, зная, что вряд ли может кому-то понадобиться. Если только мисс Эмма могла позвонить и напомнить о том, чтобы он хорошо завтракал, надевал плащ, если идет дождь, и свитер, если похолодает.
Нажав кнопку определителя, Бен тут же узнал номер.
— Пожелай мне удачи, сынок, — услышал он голос Чарли.
— Удачи.
Зачем он понадобился Отделу внутренних расследований? Он обо всем подробно написал в рапорте, хотя уже точно знал, что никуда выше эти сведения не пойдут, сдал дела и значок.
Бросив последний взгляд на себя в зеркало, Чарли спросил:
— Все в порядке, надеюсь? Я тебя искал, чтобы сказать о звонке, но не нашел.
Бен посмотрел на часы. Даже с учетом разницы во времени сегодня перезванивать слишком поздно. Он очень надеялся, что это всего лишь какое-то недоразумение — он ошибся в написании чьей-нибудь фамилии или забыл поставить точку над «i».
— Спасибо, Чарли. Ты что, и вправду на свидание собираешься?
Чарли выразительно вздохнул и покачал головой.
— Бен, Бен, Бен… Вставай и ты, сынок, полюбуйся на луну, вдохни аромат цветов. Жизнь так быстротечна.
С этими словами он закрыл за собой дверь, оставив Бена окутанным шлейфом «Олд спайс».
Итак, зачем он все-таки понадобился Отделу внутренних расследований? Они допрашивали его не раз и не два, снова и снова проверяя все показания, прежде чем подписали рапорт об отставке и позволили покинуть Драй-Крик. К тому времени Бен уже чувствовал себя предателем, очерняющим в глазах начальства замечательных парней своих коллег, к которым он ходил на крестины детей и на барбекю.
Все началось, когда он случайно стал свидетелем того, как двое старших, весьма уважаемых полицейских намеренно сделали вид, что не замечают происходящего на их глазах преступления.
Удивленный Бен хотел выяснить, в чем дело, но что-то удержало его. То самое шестое чувство, которое нередко спасает жизнь опытного полицейского в критической ситуации. И он стал присматривать за ними.
В течение нескольких следующих недель он стал очевидцем очень странных встреч, происходивших в темных аллеях парка и пустующих домах, но, когда одна из таких встреч состоялась на дальнем участке поля для игры в гольф, он понял, как далеко вверх по лестнице забралась гниль.
Чувствуя себя предателем, он все-таки обратился в Отдел внутренних расследований, а затем к шефу полиции. Этому человеку он был обязан многим, если не всем.
— Я всегда знал, что ты смышленый парень.
Именно поэтому я вытащил тебя с улицы прежде, чем ты бы увяз слишком глубоко, — сказал тот, выслушав его доклад.
В пятнадцать лет Бен прибился к банде, промышляющей угоном автомобилей, которые потом разбирались на запчасти. Еще несколько месяцев, и он непременно угодил бы в тюрьму. Элвин Мерсер, или Мерси, как звали его коллеги, учел возраст юного хулигана и решил помочь ему.
Тот момент, когда он пришел к своему начальнику и благодетелю с неопровержимыми доказательствами коррупции в полиции на всех уровнях, стал самым ужасным в его жизни. Элвин все знал и даже не стал отрицать этого. Более того, он попытался оправдать происходящее.
И что же Бен на сегодня имеет? Он — безработный бывший полицейский, находящийся более чем в тысяче миль от дома и пытающийся разоблачить мошенника от искусства, обманывающего пожилых и небогатых граждан.
Что ж, верно говорят, что старые привычки долго не умирают. Некоторые не умирают никогда. Одним из его последних дел, пока он собственноручно «не подпилил сук, на котором сидел», было дело ловкого банковского жулика. Напарником Бена был пожилой офицер, к счастью не запятнанный взяточничеством, — кстати, женщина, с которым они разыграли спектакль. На третий день рыбка клюнула на приманку. Эбби, одетая в гражданское, сидела в машине, припаркованной у банка, и делала вид, что пересчитывает деньги, прежде чем зайти. К ней подошел молодой симпатичный юноша, представился и попросил о помощи. Он сказал, что неравно приехал в этот город в поисках работы, а мама прислала ему чек, чтобы поддержать первое время, пока он не устроится и не найдет работу. Но поскольку у него еще нет счета в банке, ему этот чек не обналичат.
Восемь из десяти пожилых женщин попадались на эту историю. Жулик давал им чек, который женщины клали на свой счет, а они ему — наличные, иногда даже несколько тысяч. Спустя день или два они узнавали, что чек поддельный и что банка, выдавшего его, не существует в природе.
Бен успел предупредить мисс Эмму о такого рода мошенничестве, но он и подумать не мог, что она вложит все сбережения в несколько жалких репродукций, автор которых сладкоречиво гарантировал ей, что в течение короткого времени их стоимость утроится.
Он сразу почувствовал подвох, как только мисс Эмма рассказала ему эту историю. Чтобы разобраться в ситуации, он подключил свои старые связи, поскольку сам разбирался в рисовании ничуть не лучше, чем в балете. Одной из таких связей была преподавательница рисования, которой он помог, когда ее пятнадцатилетний сын попался на краже в магазине.
Мона Хаммонд ему все доходчиво объяснила.
Существует несколько разновидностей оттисков с картин — некоторые из них могут быть весьма ценными, в зависимости от известности автора и редкости картины. Но если художник, тем более ныне здравствующий, рисует картину и тут же снимает с нее копии, то это… просто копии, не имеющие ни малейшей ценности. Номер и подпись в углу не делают их ни на цент дороже. Это все равно что купить настоящий золотой «Ролекс» из-под полы у уличного торговца.
— Некоторые из эстампов могут быть весьма неплохими, но, даже отпечатанные на самой качественной бумаге с помощью лучших красок, они все равно остаются репродукциями, просто копиями оригинала.
— А можно считать их покупку вложением средств?
Мона лишь рассмеялась.
— Ни в коем случае! Репродукцию покупают в том случае, если тебе очень нравится картина, но ты не можешь купить подлинник, чтобы любоваться им ежеминутно и ежесекундно. В качестве вложения средств следует покупать только оригинал. Ты когда возвращаешься домой? Мы с Майком скучаем по тебе.
