Роберта Ли - От любви не убежать
— Зачем тебе понадобилось говорить с ним?
Кит вспыхнула от гнева.
— Если ты ни при чем, почему ты говорила с ним? — повторил Рейс.
Кит надменно подняла голову и вызывающе взглянула на него.
— Если я, по твоим словам, замешана, — холодно заметила девушка, — то от моих объяснений все равно не будет никакого толка, разве не так?
— Я не… Я не могу поверить, что ты вдруг… — Рейс умолк, а потом медленно протянул ей револьвер.
— Выходит, ты решил мне довериться?
— Это значит, что если я не могу верить тебе… то больше ничто не имеет смысла.
И столько страдания звучало в голосе молодого человека, что Кит затопила волна сочувствия. По его помертвевшему лицу и дрожи в руках было видно, что он не удивится, если в следующее мгновение оружие, которое он отдает, будет обращено против него. Сколько же должен был вынести этот человек, чтобы дойти до такого отчаяния?
Медленно взяв револьвер, Кит отложила его на ручку кресла, стоявшего рядом, и рухнула на диван как подкошенная, словно ноги перестали ее слушаться.
— Что все это значит, Рейс? — прошептала она.
Тот, сунув руки в карманы халата, подошел к дивану и сел напротив. Сквозь материю Кит заметила, как он сжал кулаки.
— Почему ты звонила Уитни?
— Это не я. Это он позвонил мне.
— Зачем?
— Какое отношение имеет это ко всему происходящему? И что вообще происходит? Откуда ты знаешь доктора Уитни? И, в конце концов, работаешь ты в Центре или нет?
Рейс машинально провел рукой по волосам.
— Кит, я не могу сказать тебе ничего, кроме того, что уже сказал.
От волнения девушка вскочила на ноги.
— Ты! Да знаешь ли, кто ты такой? Самый упрямый, безмозглый, и невыносимый мужлан, которого я когда-либо встречала в жизни!
Рейс испуганно заморгал.
— Целый букет обвинений… Из уст такого нежного создания!..
— Да ты меня вовсе и не слушаешь! — огрызнулась она, наступая на него. — Я убиваю целую неделю, готовя, штопая, стирая, тратя за два дня месячную норму воды. Рискую разбиться на спуске с горной дороги, заставляю себя строить глазки этому типу Лену, выбиваюсь из сил, отыскивая тебя возле этих проклятых отмелей, как последняя дура поддаюсь твоему идиотскому поцелуйчику, и после всего этого ты сидишь здесь и разглагольствуешь о том, что ничего, видите ли, не можешь мне сообщить!
Вначале он сжался от ее гневной тирады, но при последних словах оживился.
— Как последняя дура поддаешься чему?..
Кит залилась краской. Надо же, из всего, что она выдала, он выловил самую дурацкую оговорку.
— Не будем об этом, — торопливо проговорила девушка, порываясь встать, но он поймал ее за руку и остановил.
— Куда ты, солнышко?
— Пусти, — потребовала она, избегая его взгляда.
— Это действительно был такой идиотский поцелуй?
Она пыталась протестовать, но он нежно притянул ее к себе.
— Понимаешь, для меня он не был идиотским, — пояснил он негромко. — Скорее… восхитительным.
Кит постаралась вывернуться, но сама не заметила, как оказалась сидящей у него на коленях. Только сейчас девушка поняла, что под халатом у него ничего нет, и воспоминания прошлой ночи, когда в свете луны она укладывала его почти обнаженного в постель, лишили ее самообладания.
— Если ты и была дура, то не больше, чем я, когда мечтал о тебе, — чуть слышно сказал Рейс, и от его голоса у нее стала кружиться голова. Она приказала себе немедленно встать, высвободиться из его объятий, но тело отказывалось выполнять приказ.
— Ах, солнышко, — пробормотал он, прижимая голову Кит к плечу и ласково целуя ее волосы, шею…
Девушка вздрогнула и слегка вскрикнула:
— Нет!
— Ты права, — сказал он, обдавая своим жарким дыханием. — Это безумство. Я не имею никакого права… но сумею остановиться, Кит.
И, отыскав ее губы, слегка коснулся их. Его мягкое и нежное прикосновение наполнило ее таким сладостным трепетом, что все терзающие ум вопросы мгновенно куда-то исчезли.
Рейс шевельнулся, и Кит почти всхлипнула, испугавшись, что сейчас он отпустит ее и вместе с этим исчезнет то новое чудесное ощущение, которое охватило ее. Но он крепко прижал Кит к себе и так пылко поцеловал, что ей показалось, будто она вот-вот растает в этом упоительном поцелуе.
— Рейс!.. — Она в изумлении посмотрела на него.
— Да, солнышко?.. — Голос у него звучал хрипло, глаза потемнели и казались похожими на сапфиры.
Кит прижала голову к его груди, не совсем понимая, что с ней происходит. Минуту назад этот человек держал ее под прицелом револьвера, обвиняя Бог знает в чем, а сейчас целует ее с такой страстью, подобно которой она никогда прежде не знала.
— Да, не знала, — прошептала она, не заметив, что уже говорит вслух.
— Что не знала?
Словно прочитав ее мысли, Рейс улыбнулся.
— Этот поцелуй не был идиотским?
Кит покраснела.
— У тебя несколько… ошеломленный вид.
— Меня так никто не целовал, — просто сказала она.
— Тебя? Такую красавицу? — Рейс вытаращил на нее глаза. — Это притом, что тебе… сколько, двадцать два, двадцать три?.. Ты хочешь сказать, что тебя никто никогда не целовал?
— Тебе не следует так говорить, — гневно проговорила девушка. — Кроме того, я не говорила, что никогда в жизни не целовалась. Я не какая-нибудь там… наивная девственница. Даже была однажды помолвлена. Но меня никто не целовал… так, как сейчас.
— С кем же, черт возьми, ты была помолвлена, с евнухом? — пробормотал он.
— Я бы не сказала.
— Так что же у тебя с ним не сложилось?
— Ничего. Или все. Если бы ты поговорил с ним, он бы, вероятно, изложил свои претензии на целый лист. — Кит вздохнула. — Извини, но стараюсь больше не думать об этом. У Гэри были в жизни… другие приоритеты, в этом, наверное, все дело.
— Он просто глупец, если ты не стояла первой в списке его приоритетов.
— О нем можно сказать всякое, но глупцом он никогда не был.
— Тебе чертовски повезло, — фыркнул Рейс, — что ты не вышла за него замуж, если он не способен был даже поцеловать тебя по-настоящему.
— Дело вовсе не в этом, — небрежно бросила Кит, пытаясь скрыть смущение. — Я порвала с ним потому, что он не любил Гуса.
— Ты знаешь… — Вопреки ее ожиданию Рейс не засмеялся. — А я тебя понимаю. Ты слишком предана дружбе, чтобы изменять ей.
Кит недоверчиво посмотрела на его, ища подвоха, но Рейс был совершенно серьезен. Напряжение спало, и она снова прильнула к его груди.
— Я что-то не так сказал? — спросил он вдруг. Ой, от него невозможно было укрыться… — А, солнышко?
