Алекс Стрейн - Прикосновение любви
Следующий день не принес радостных новостей. Состояние Терезы было тяжелым, но стабильным. Мари истолковала эти слова со всем возможным в данной ситуации оптимизмом: главное, что Терезе не стало хуже. Принятые обязанности не очень обременяли ее. Мари только порадовалась, что дела отвлекают ее от тяжелых раздумий. Мэтт вернулся домой неожиданно рано и, что было еще более невероятным, зашел в игровую комнату, чтобы рассказать о состоянии Терезы.
– Я сказал, что ты выполнила ее просьбу, и Тереза очень благодарна тебе за это, – в конце тихо сказал он.
Мэтт ушел, а она еще некоторое время сидела, вспоминая его слова, мягкий тон и то, что он впервые обращался к Нику. Именно с этого дня все пошло по заново заведенному распорядку. Мэтт больше не задерживался на работе допоздна и, появляясь дома, сразу приходил к ним и приносил вести из больницы. Ник, сначала державшийся от Мэтта на расстоянии, изменил свое поведение и даже стал задавать вопросы. И уж совсем неожиданным явилось для Мари то, что на четвертый день Ник встречал Мэтта у входа. Его словно магнитом тянуло к дяде. И хотя шаги, которые предпринимал Мэтт, казались Мари слишком медленными, но и они были огромным сдвигом.
А с Мэттом творилось что-то странное. Сначала у Мари возникло впечатление, что он превозмогает себя и то чувство, с которым он глядит на мальчика, было болью. Потом в нем открылся интерес к племяннику. Мари поняла, что Ник победил, когда Мэтт впервые дотронулся до мальчика. Чудеса, видимо, еще случаются со времен исчезновения эльфов. Иначе чем можно объяснить такое резкое изменение поведения Мэтта? Ей бы радоваться такому повороту, а Мари совсем потеряла покой, потому что внимание Мэтта не ограничилось только Ником. Его не менее пристальный интерес был направлен и на нее. Много раз она чувствовала на себе его долгие взгляды, от которых ее сердце начинало гулко колотиться, а в голову лезли странные мысли. И дело было не только в его внимании, а и в ней самой. Мари вдруг осознала его физическую красоту и притягательность как мужчины. Если раньше, в силу своей предубежденности, Мари оценивала Мэтта как бы отдельными фрагментами (у него красивые губы или ему идет небритость), ничем не связанными кусочками мозаики, то сейчас впервые она увидела его целиком. И эта новая оценка поразила ее саму: Мэтт был очень красив, сексуален и… притягателен. Как было бы хорошо, чтобы он снова стал мрачным, а пронзительные серые глаза неулыбчивыми и холодными. Но, как назло, он больше не хмурился, а в его глазах появилась теплота. Все это сокрушительным образом повлияло на стену антипатии, которую она возвела против Донована.
Кроме всех прочих положительных перемен, происходивших с Мэттом, появилась еще одна: он стал много времени проводить с Ником. А поскольку мальчик всегда находился неподалеку от Мари, то и Мэтт таким образом оказывался на расстоянии, опасном для ее спокойствия. Мэтт завладел ее мыслями, и Мари ничего не могла с этим поделать. Она почувствовала облегчение только в тот день, когда Мэтт объявил, что Терезе стало гораздо лучше. Раз так, то скоро она сможет вернуться в свою квартирку и наваждение прекратится.
– Мари, сегодня на ужин придут несколько гостей. – Это заявление Мэтта она услышала за завтраком.
Мари растерялась.
– Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, у меня нет никакого опыта в…
Он жестом прервал ее излияния.
– Тебе ничего не придется делать, я нанял специальную фирму по обслуживанию.
– Наше с Ником дело не попадаться вам на глаза?
– На твоем месте я не стал бы все так драматизировать. Наоборот, я был бы рад представить Ника, – спокойно сказал он. И ушел.
Мари осталась с чувством, что ее щелкнули по носу. Она вовсе не собиралась быть невежливой, но, как назло, некоторые фразы будто сами слетали с ее языка. Это было провоцированием. Она словно старалась сделать его прежним, хотя бы только в своих глазах, чтобы найти силы сопротивляться своей неожиданно проснувшейся симпатии к Мэтту. Но раз за разом она терпела фиаско. Мэтт был снисходителен и терпелив даже к ее выпадам.
Через несколько часов к дому подъехал фургон, и трое официантов приготовили стол. Блюда для ужина должны были доставить из ресторана. Работа проходила так слаженно и четко, что Мари невольно восхитилась и тут же почувствовала некоторое огорчение: сама она никогда не сумела бы так изысканно накрыть стол. И никогда бы не смогла стать хозяйкой такого дома. Поняв, куда забрели ее мысли, она испугалась этого открытия. Она не должна касаться этой темы даже краешком сознания, потому что в ее положении это просто безумие…
Чтобы развеяться, она вместе с Ником отправилась в парк. Они долго бродили, пока Лео не заявил, что им пора. Ник первым влетел в дом, и Мари поспешно последовала за ним. Оказавшись в холле, она неожиданно замерла: у огромного зеркала стояла женщина. При их появлении она оторвалась от созерцания своей красоты и обратила свой взгляд на Мари.
Незнакомка выглядела так, словно сошла с обложки журнала мод: она была высока и стройна, с длинными ногами. Черный шелк, обтягивающий тонкую талию, подчеркивал сливочную белизну открытых безупречных плеч и полуоткрытых приподнятых полушарий груди. И если на некоторых представительницах прекрасного пола природа отыгрывалась, награждая их хорошей фигурой, но забывая про лицо, то незнакомку она ничем не обделила. Красивое лицо лишь слегка портила капризная складка у красиво очерченных полных губ.
Мари нашла в себе силы оторвать взгляд от явившегося ее взору эталона женской красоты и, скрыв горечь от своего несовершенства, попыталась сосредоточиться на поисках пропавшего воспитанника. Искать долго не пришлось: ее взгляд тут же наткнулся на Ника, стоявшего около… Мэтта. Мари резко выдохнула, заметив рядом с Мэттом мужчину. Ник наверняка прервал их разговор, и вряд ли даже при своей проснувшейся терпимости Донован одобрит такое поведение мальчика… Она быстрым шагом приблизилась к мужчинам, вежливо поздоровалась, боясь увидеть на лице Мэтта недовольство, но тут же поняла, что Мэтт представляет Ника своему гостю и делает это совершенно спокойно и непринужденно. Значит, грозы не будет?! В это время внимание всех троих направилось на Мари.
– Это Мари, моя подруга и воспитательница, – неожиданно представил ее Ник, и на губах мужчин появились улыбки.
Мари невольно взглянула на Мэтта и, как это уже было не раз, наткнулась на его внимательный взгляд.
– Разреши представить тебе моего гостя, Роберта Венедикта, – раздался голос Мэтта.
Венедикт улыбаясь рассматривал ее. Он был высок, светловолос и красив. Подтянутый и сухощавый, он вызывал симпатию теплотой улыбки, сиявшей не только на губах, но и в голубых глазах.
