Дебора Тернер - Развеянные чары
Коннор взял ладони Линды, поднес их к лицу. Линда подумала, что навсегда запомнит этот безгрешный и прекрасный момент: они стоят на вершине цветущего холма, над прекрасным и диким островом, вместе вдыхая пряный аромат эвкалипта, и глаза Коннора смотрят на нее. С нежностью. Без насмешки. Без скрытой мысли.
— Ну что, убедилась? Это действительно остров.
— Убедилась. А что это за место?
— Архипелаг Уанпарагоа. Видишь вдали линию? Это остальные острова. А в той стороне, вон там, материк. Прямо на берегу живут Кай и Джой.
Линда вопросительно взглянула на него. Некоторое время Коннор вглядывался в эти доверчивые и непонимающие синие бриллианты, затем добавил чуть мягче:
— Это твой босс и его жена. У них есть дочурка, Элли, на ее крестинах мы вчера были. Да будто ты не знаешь!
Линда грустно опустила голову и не ответила. Помолчала, потом тихо спросила:
— Мы можем спуститься на берег?
— Можно, только это довольно долго. Не боишься дороги через камни?
— Нисколько. Пошли?
— Это дальше, чем кажется отсюда.
— Я не хрупкий цветочек, а этот остров не настолько велик, чтобы путешествие по нему измотало кого-то до смерти.
— Ну, как сказать…
По дороге они болтали и смеялись, иногда подначивая друг друга, и глазели по сторонам, получая от этого искреннее удовольствие. Уже внизу, прыгая с камня на камень, они разглядели в прозрачной воде маленького осьминога, который при виде них немедленно притворился камушком.
Коннор оказался прав: дорога была довольно длинной. Ноги у Линды гудели, и, когда они уже шли по песчаному пляжу обратно к дому, она едва их передвигала. Конечно же, Коннор это заметил.
— Ты в порядке?
— Все отлично. Замечательный остров. Как давно он стал твоим?
Как-то так получилось, что Коннор больше не казался ей врагом. Совместная прогулка сблизила их, помогла наладить нормальные человеческие отношения.
— Сто пятьдесят лет назад здесь был прииск. Океан разрушил шахту и тоннели. После этого остров почти ничего не стоил, и мой предок купил его. Прапрадед, полагаю. Здесь он рыбачил, выращивал хлеб, маниоку и цветы, здесь они с женой растили восьмерых детей.
Линда остановилась и задумчиво сказала:
— Тихая здесь, должно быть, была жизнь…
— Это с восьмерыми-то детьми?
Она рассмеялась, но осеклась, увидев, как окаменело лицо Коннора. Линду словно обдало холодом.
— Что я сделала не так?
— Ничего. Мне нравится твой смех. Ты еще больше хорошеешь. Кстати, ты знаешь, что когда ты злишься, у тебя глаза становятся зелеными?
— Хм, спасибо, хотя я сомневаюсь, что глаза могут изменять цвет.
— Твои изменяют. У тебя красивый голос, нежный и звонкий, но всегда очень… дисциплинированный. А вот когда ты смеешься… Сегодня я впервые это слышал.
— Не может быть!
— Правда. Я бы запомнил. Сейчас ты была очень юной и свободной.
— Наверное, как и все смеющиеся люди…
— Наверное. Ладно, пошли. Аппетит-то уж мы нагуляли точно.
Они ели холодного цыпленка, фрукты и сыр, а потом пили крепкий и душистый кофе, любуясь заходящим солнцем. Вскоре глаза у Линды стали слипаться, и тогда Коннор с притворной суровостью приказал:
— Спи. Тебе надо отдохнуть.
— Но я уже вздремнула после завтрака… И вообще, после обеда спали только в прошлом веке…
— Ерунда! После обеда спят, когда хотят отдохнуть. Спи здесь. Мне нравится смотреть на тебя спящую.
— Ну уж нет. Вдруг я храплю во сне?
Коннор улыбнулся и нежно коснулся ее руки.
— Нет, королева. Ты смешно посапываешь, это есть, но уж точно не храпишь.
Огонь пробежал по жилам Линды. Она вспыхнула и попыталась отвести взгляд, но золотые глаза притягивали, приказывали, настаивали и не отпускали. Тихий голос мужчины стал на октаву ниже.
— Мы не спрячемся от этого, Линда. Даже если оба потеряем память. Прошлой ночью мы любили друг друга так, что об этом можно только мечтать, и ты заснула в моих объятиях счастливой…
Она смотрела на его руки и чувствовала, как по спине бегут мурашки. Серебряный дождь перед глазами, золотое пламя в крови… эти руки ласкали ее тело прошлой ночью. Эти руки знали ее всю. И она была счастлива!
7
Жестокая и циничная усмешка неожиданно исказила смуглое лицо Коннора.
— Ты хочешь меня точно так же, как я хочу тебя. Но не надо бояться! Я не юнец и способен управлять своими страстями. К тому же я не собираюсь срывать с тебя одежду на пороге собственного дома и силой принуждать спать со мной.
— Я не хочу…
Голос Линды прозвучал безжизненно и вяло. Силы мгновенно оставили ее. Очарование дня безвозвратно улетучилось, оставив лишь горечь, страх и неуверенность. Она сделала всего один шаг — и Коннор моментально оказался у нее на пути. Он стоял, уперевшись рукой в дверь, и смотрел прямо на нее. Потом поднял руку и провел пальцами по лицу Линды. Его прикосновение заставило ее задрожать, напрячься, но вместе с тем разбудило такие воспоминания, от которых сладко заныло в груди. Коннор коснулся пальцами ее уха, отбросил черную прядь…
— Какие изящные ушки! Когда память вернется к тебе, я украшу эти ушки бриллиантами. Самыми большими, какие только найду. Ты будешь одета в бриллианты. И больше ни во что. А потом мы займемся любовью…
Линда буквально примерзла к полу, но в следующее мгновение Коннор отступил, давая ей пройти. Она стремглав ринулась в комнату и захлопнула за собой дверь. Здесь можно было чувствовать себя в безопасности. Относительной.
Линда сорвала с себя одежду, торопливо натянула просторную футболку и нырнула в прохладную белизну постели, словно надеясь отыскать утраченные воспоминания среди мягких пуховых подушек.
Не вышло. Единственное, о чем напоминала эта постель, — Коннор Брендон, его сильные руки, смуглое жаркое тело, горячие и жадные губы, отблески света в темных вьющихся волосах, золотые невероятные глаза…
Линда ворочалась, гнала от себя возбуждающие видения и пыталась вспомнить утренний сон, но ничего конкретного не вспоминалось. Только ощущение блаженства и спокойной уверенности женщины, которую любили всю ночь.
Потом страх. Ужас человека, обнаружившего, что он — никто.
Коннор сказал, она вдова. Если она любила мужчину настолько, что вышла за него замуж, то почему она не помнит его?
Линда вытянулась на прохладных простынях и решила прибегнуть к счету и специальным дыхательным упражнениям, чтобы расслабиться… Стоп!
Откуда она знает, как нужно дышать, чтобы расслабиться?
С остервенением взбивая подушки, Линда бормотала, успокаивая саму себя:
