Люси Дейн - Подари мне любовь
Некоторое время Дейв и Дженни молча ели — она не отрывала глаз от тарелки, а он сосредоточенно разглядывал украшавшие его чашку незабудки.
Наконец Дженни не выдержала.
— Удивительно жаркая погода установилась, — негромко заметила она.
— Да, — нехотя отозвался Дейв. — Не помешал бы дождь.
Снова наступила тишина.
Видя, что разговора не получается, Дженни отодвинула опустевшую тарелку, взяла с большого блюда мандарин, очистила и съела. Затем вновь протянула руку и ухватила, что находилось ближе всего, — грейпфрут. Она начала чистить его, и тут Дейв подал голос.
— Между прочим, — с ехидцей произнес он, — грейпфруты не чистят. Их разрезают пополам и едят ложечкой.
Дженни на миг застыла, но потом преспокойно продолжила свое занятие.
— Это у вас, в Блэквуд-холле. А у нас, в Куорри, едят как кому удобно.
— Разве что! — буркнул Дейв.
Они вновь надолго замолчали. Затянувшуюся паузу прервал сигнал сотового телефона Дейва.
— Да! — произнес он, нажав на кнопку.
Оказалось, что звонит гитарист из оставленной им в Лондоне рок-группы «Торнадо». Последовал короткий разговор, из которого стало ясно, что музыканты одумались и решили пойти навстречу пожеланиям своего продюсера, то есть Дейва.
— Ну вот, совсем другое дело, — миролюбиво произнес он. — Ведь прекрасно знаете, что вам же лучше будет. Материал у вас хороший, альбом обречен на успех, но работа еще предстоит немалая. Группа должна иметь свое лицо. А то слушатели придут в недоумение: у гитариста инструмент звучит точь-в-точь как у… как его… — Дейв поднял глаза к потолку. — Вылетело имя из головы… Ну, гитарист из «Куин»!
— Брайан Мэй.
— Точно! Как у Брайана Мэя. — Дейв произнес это в трубку, потом удивленно взглянул на Дженни, из уст которой и слетела подсказка. — Гм… А вокалист, скажут, как будто поставил перед собой задачу скопировать… этого… Тьфу, дьявол! Что это со мной сегодня? Скопировать… ну… вокалиста из «Ганз энд роузиз».
— Аксла Роуза, — тихо произнесла Дженни.
Дейв вновь вскинул на нее взгляд, на сей раз раздраженный.
— Аксла Роуза. А у барабанщика джазовая манера, хотя играет он рок. Можно подумать, ваш Ник полжизни проработал в… в… каком-нибудь джазовом коллективе! — Дейв гневно воззрился на Дженни.
— Трио Оскара Питерсона, — прошептала та, почти извиняясь.
— Бот именно! — рявкнул Дейв. — В трио Оскара Питерсона! Что? Да не сержусь я. Не обращай внимания. Словом, вы там подумайте, а я завтра подъеду. Все. Встретимся в студии. Пока.
Он сунул мобильник в карман шорт и процедил сквозь зубы:
— Не думал, что ты обладаешь столь обширными познаниями в области музыки!
Дженни пожала плечами, поднимаясь из-за стола.
— Ну, извини. Не хотела тебя обидеть.
Она удалилась, оставив Дейва в некотором недоумении.
Кухарка сказала, что леди Эстер по утрам поднимается поздно, поэтому у Дженни пока оставалось свободное время.
От нечего делать она решила прогуляться по дому. Пройдя по коридору влево, Дженни обнаружила малую гостиную, откуда вела дверь в зимний сад. Там росли пальмы в кадках, и было много цветущих растений, среди которых особенно выделялись гардении, гибискусы и обширная коллекция африканских фиалок.
Покинув оранжерею, Дженни вновь прошлась по коридору, на этот раз вправо, и попала в большую гостиную. Побродив по ней немного и полистав на мягком диване журналы, она направилась во двор.
Выйдя на крыльцо, Дженни постояла, с наслаждением вдыхая свежий воздух, потом ее взгляд остановился на двери левого крыла.
Ведь там, кажется, устроено нечто вроде музея? — подумала она. Интересно взглянуть.
В эту минуту покинувший кухню и проходящий по коридору Дейв бросил взгляд в окно и увидел направляющуюся к левому крылу особняка Дженни. Разгадав ее намерения и движимый некой неясной пока мыслью, он поспешил в специальную комнату наблюдения, оборудованную несколькими мониторами, на которые передавалось изображение с установленных в музее телекамер. Устроить наблюдение пришлось после одного неприятного случая, когда некий турист попытался вынести из музея бронзовую статуэтку, датированную восемнадцатым веком.
Нажатием на единственную кнопку Дейв включил систему слежения, а когда мониторы осветились, повернул тумблер, с помощью которого отпирался электрический замок двери левого крыла.
Запор сработал за несколько мгновений до того, как Дженни взялась за дверную ручку. Немного удивившись, что дверь не заперта, та двинулась внутрь.
Взглянув на один из мониторов, Дейв увидел, как Дженни входит в холл.
Ну, мисс Всезнайка, сейчас вы у меня попляшете! — подумал он.
Переступив порог, она огляделась. Кое-где здесь еще виднелись следы ремонта. В углу стояли ведра и громоздились полиэтиленовые мешки с каким-то белым порошком. По-видимому, первый этаж еще не был готов. Зато на второй вела чисто вымытая мраморная лестница.
Дженни направилась к ней.
Кажется, Софи упоминала, что когда-то здесь находилась спальня Камиллы и сэра Родни Блэквуда.
Поднявшись на второй этаж, слева от себя Дженни увидела приоткрытую дверь. Внутри было темно. Она нашарила на стене выключатель, щелкнула им и увидела обширное помещение, обставленное мебелью, явно изготовленной раньше, чем гарнитур в столовой, — возможно, еще до начала правления Георга I.
В дальнем конце комнаты находилось просторное супружеское ложе, балдахин над которым поддерживали четыре витые деревянные колонны. Слева белела дверь. Плотные темные шторы на окнах были задвинуты. С потолка свисала огромная бронзовая люстра с настоящими свечами. Но освещалось помещение расположенными по углам параллельно полу продолговатыми электрическими плафонами. Примерно посередине комнату пересекал, как в настоящем музее, висящий на металлических столбиках бархатный барьер, за который, по-видимому, посетителям заходить не рекомендовалось.
Наверняка это и есть злополучная спальня Родни Блэквуда и Камиллы, подумала Дженни.
Она двинулась по периметру комнаты, разглядывая мебель, висящие на стенах картины и канделябры. Потом повернулась к кровати… и в этот миг неожиданно погас свет.
Дженни помедлила, не зная, то ли уйти, то ли остаться. Ей хотелось получше рассмотреть старинное супружеское ложе.
Может, в доме работает электрик?
И тут впереди неожиданно начали проступать очертания кровати. Поначалу неясные, они становились все отчетливее, резче.
Дженни вздрогнула. Что-то не так было с этой кроватью. Присмотревшись, она похолодела — в постели кто-то лежал!
