Миранда Ли - Крик молчания
Он пристально смотрел на нее, на ее порозовевшие щеки, ее широко распахнутые глаза, дрожащие губы.
— Я пойду с тобой на сделку, — проворчал он наконец.-Если мы оба будем чувствовать себя так же после того, как ты получишь свои права, я привезу тебя к себе в снежный домик на уик-энд. Только ты и я. Никаких лыж. Ничего кроме секса. Что ты на это скажешь?
Одри не могла промолвить ни слова. Ее глаза опустились на пол машины в безумном смятении.
— По крайней мере к тому времени, — проворчал он, — Расселл будет уже вне твоих мыслей и ощущений, и я не буду чувствовать себя «в чужих тапочках».
Одри медленно подняла глаза и уставилась на него. Если бы кто-то сказал ей несколько секунд назад, что Эллиот предложит себя в качестве любовника и что она ему откажет, она бы назвала этого кого-то безумцем.
— Ну?-подзуживал он ее с некоторым раздражением.-Скажи же что-нибудь, ради бога. Это ведь то, чего ты хочешь, не так ли?
— Нет, — только и смогла произнести она.
— Нет?-Он гневно нахмурился.-Что ты хочешь сказать этим «нет»? Она прочистила горло.
— Это значит «нет», мне не подходит такой грязный уик-энд.
— Грязный уик-энд?-прошипел он, и румянец возмущения окрасил его щеки.
Ее храбрость начала убывать. Что ты делаешь, идиотка?.. Сейчас не время для столь святого поведения. Ну и что в том, что его интересует только секс? Почему его довольно неромантичное предложение моментально вызвало такой огонь в твоих жилах? Скажи, что поедешь! Скажи ему «прекрасно», ведь пара дней неприкрытой похоти-это именно то, чего ты жаждешь.
— Ты говорил, Эллиот… что мне следует искать любви, а не секса…
— Да, но это было вчера, — пробормотал он, послав ей нахмуренный циничный взгляд.-Думаю, тогда я просто увлекся своей романтической рыцарской ролью. Сегодня все по-другому, особенно, если смотреть на твои проклятые узкие джинсы! Его взгляд упал на ее бедра и задержался там, где ткань обтягивала их, как вторая кожа.
— Послушай, Одри, — начал было он и замолчал, так как машины, скопившиеся сзади них на дороге, начали настырно сигналить.
Судя по всему, уже давно зажегся зеленый свет. Он произнес что-то совсем тихо, и машина резко рванула вперед.
— Это же смешно, — еле слышно пробормотал он.-Я знаю, что мне не следует путаться с тобой. Может, ты уже и не девочка, но все еще ребенок-глупый, наивный, маленький ребенок, пытающийся играть роль взрослой женщины… Такой, что завязывает мужчину узлами и потом…
— Эллиот!-воскликнула она, и «магна», отклонившись от прямого пути, опасно приблизилась к грузовику на соседней полосе.
Сейчас он не просто бормотал, — совершенно откровенно ругался. Затем направил «магну» в просвет между движущимися навстречу друг другу машинами и рванул на тихую боковую улицу. Повернув машину к обочине, он затормозил, резким движением руки выключил зажигание. А затем повернул к Одри наполненное гневом лицо.
Но не сказал при этом ни одного сердитого слова.
Ибо Одри сгорбилась на своем сиденье с лицом бледным как у призрака. Она дрожала как осиновый листок на ветру, так, что даже зубы у нее кляцали.
— О, боже, — простонал он.-Я забыл об автомобильной катастрофе, свидетелем которой ты была. Прошу прощения… Черт, — какой же я идиот! Ну-ну, иди сюда, любимая…
Он расстегнул оба страховочных ремня и обнял ее дрожащее тело, насколько позволяло переднее сиденье современной машины.
— Ну-ну, все в порядке, — успокоил он.-Мы в безопасности. Машина остановилась, не о чем больше беспокоиться… С тобой твой Эллиот…
Итак, это случилось опять. Произнося эти нежные слова, он перестал гладить ее по волосам, а затем замолчал. Его пальцы приподняли ее подбородок, и его рот накрыл ее дрожащие губы, которые испустили вздох, означавший смиренную покорность.
Одри даже не вздохнула — она застонала, выставив себя ему на посмешище. В самом деле, что значил ее поспешный отказ, если тело отреагировало моментально и однозначно. Если бы то, что она сказала Эллиоту минуту назад, было действительно серьезным, то она не раздвигала бы свои губы с такой откровенностью, не позволила бы его руке скользнуть по своей груди, не зарыдала бы от удовольствия, когда он сжал ее сосок и тот отреагировал.
— Эллиот!-вскричала она, отрывая свой рот от его, жадно ловя воздух.
— Ммммм?-Его рот передвинулся и начал поглощать ее ухо, а его рука продолжала эротическое воздействие. Он ухитрился расстегнуть одну или две пуговицы и проник под блузку, потирая ее уже окаменевший сосок через шелк лифчика.
— Мы еще не можем, — прохрипела она.
— Знаю
—Прекрати, пожалуйста… прекрати.
— Нет, — прохрипел он в ответ.-Пока ты не пообещаешь поехать ко мне после того, как я научу тебя водить машину.
— Да-да. Все что угодно, только прекрати это сейчас же!
— Но я не хочу, — простонал он.
— Это просто нечестно!
— Ты тоже ведешь себя нечестно.
—Пожалуйста, Эллиот!..
Он рухнул на спинку своего сиденья, а она продолжала дрожать почти так же сильно, как и тогда, когда он начал ее ласкать. Они не произносили ни слова, их тяжелое дыхание постепенно успокаивалось. Эллиот сделал последний взволнованный вздох и напряженно произнес:
— Ты вольна отказаться от только что данного обещания, Одри. Я и не подумаю заставлять тебя исполнять его, поскольку оно было вырвано из тебя сексуальным давлением. Не такой уж я ублюдок.
Одри сильно зажмурилась, голова у нее все еще кружилась. Произнесенные ранее Эллиотом слова продолжали крутиться в ее мозгу. О том, что она «играла в женщину», «завязывала его узлами». И разве действительно не так поступила она только что?
Тебе действительно пора повзрослеть, Одри, сказала она себе. Пора понять разницу между тем, чего ты хочешь, и тем, что можешь себе позволить. Жизнь состоит из компромиссов.
Она сделала глубокий, успокаивающий вдох и проговорила лишь слегка дрожащим голосом.
— Я не передумаю Я хочу тебя, Эллиот. Я захотела тебя уже в первую нашу встречу.
Его, казалось, удивили и даже озадачили ее слова
— Я знаю, тебя волнует, что я попала к тебе как бы рикошетом от Расселла, — поспешно продолжила она. — И это мне даже нравится Но ты мне не сторож, Эллиот Ты сам говорил, что главным в моем решении лечь в постель с мужчиной должно быть мое собственное желание. Я действительно желаю лечь с тобой в постель, и это желание больше, чем когда-либо я могла вообразить себе. Но я к тебе чувствую не только желание, Эллиот.
Его голова дернулась в ее сторону.
— Ради бога, только не говори, что ты меня полюбила!
— И не подумаю сказать ничего похожего. Она действительно так думала. Неужели он полагал, что она рискнет тем немногим, что от него уже получила или надеялась получить?
