Кэтрин Джордж - Невеста-самозванка
— Понимаю. — Лео откинулся на стуле; темные глаза его были непроницаемы. — Нет, я имел в виду других мужчин. В будущем.
— Других мужчин? — повторила она — такая мысль ей в голову не приходила.
— У тебя же есть жених? — нетерпеливо ответил он. — Тот, для кого ты бережешь себя? Или у вас в Англии все мужчины евнухи?
— Да нет, мужчины-то в Англии нормальные. Скорее, это мне чего-то не хватает, — с грустью ответила Харриет.
Теперь она слишком ясно понимала, чего ей не хватало — Леонардо Фортинари. Единственного мужчины, способного зажечь в ней огонь.
Он вопросительно поднял бровь.
— Предпочитаешь женщин?
— Представь себе, нет. Хотя вообще-то это не твое дело, — поспешно добавила она.
Лео сухо улыбнулся.
— Ты права. Извини, Роза.
— Харриет, — поправила она.
— Харриет, — повторил он так, словно это имя застревало у него в горле. — Хорошо, теперь объясни, как и почему Роза уговорила тебя изобразить ее на семейном празднике.
— Как — я объясню, но почему — лучше спроси у самой Розы.
— И когда она здесь появится?
— Понятия не имею.
— А Тони знает обо всем? — нахмурился Лео.
— Господи, конечно, нет! — вздрогнула Харриет. — Никто не знает, кроме Розы, меня и моей матери. А теперь еще и тебя.
— Хорошо она тебе заплатила? — осведомился Лео.
Харриет почувствовала, что заливается краской.
— Ну… в общем, да. — Неохотно она поведала, на каких условиях согласилась на предложение Розы. — Она предложила сумму, которой хватило бы на решение всех моих проблем, — и только за то, что я на три дня выдам себя за нее! И потом, мне стало ее жаль: она действительно в отчаянном положении, а другого «двойника» ей было не найти. Я ведь не только похожа на нее, но и по-итальянски говорю, как на родном языке, потому что еще студенткой стажировалась в Сиене. — Харриет подняла на него молящие глаза; почему-то ей вдруг стало очень важно, чтобы Лео не презирал ее за меркантильность. — Но сначала я твердо отказалась. Честное слово, Лео! И долго стояла на своем. Но Роза так горевала, так убивалась из-за того, что не сможет помириться с бабушкой; к тому же она очень привязалась к моей матери и беспокоилась о ее здоровье… одним словом, в конце концов, она сделала так, что я не смогла отказаться.
— Это как же? — холодно спросил он.
— Сказала, что оплатит маме операцию в любом случае — поеду я или нет.
— А тебе претит принимать подаяние?
— Вот именно.
— Но ты так и не объяснила, почему Роза не приехала сама, — резко сказал он.
— Извини, но это не моя тайна. Не сомневаюсь, Роза сама скоро все расскажет Нонне… твоей бабушке, — поспешно поправилась она.
— Кажется, ты уже начала смотреть на Нонну как на родную, — заметил Лео. Гнев его заметно смягчился. — Она похожа на твою собственную бабушку?
— Ни капельки.
— Тогда либо ты гениальная актриса, либо действительно привязалась к ней с первого взгляда.
Харриет кивнула.
— Я страшно боялась этой встречи, но, как только ее увидела, почувствовала, словно знаю ее всю жизнь. — Она опустила глаза. — Если честно, Лео, хотелось бы мне иметь такую бабушку!
— Это чувство взаимно. Нонне ты тоже очень нравишься, — признал Лео.
— Но она думает, что я Роза!
— Пусть и дальше так думает, — решительно ответил Лео. — Незачем ее расстраивать.
— Да, наверно, — вздохнула Харриет. — Но пожалуйста, Лео, поверь: мне было очень стыдно и противно ее обманывать!
— А меня?
— И тебя, — опустив глаза, призналась она.
— Что ж, теперь я знаю правду. — Он снова устремил на нее темный взгляд, тяжелый и непроницаемый. — Мы знакомы всего три дня — а кажется, что всю жизнь. Немало дней пройдет, прежде чем я забуду тебя, Харриет Фостер.
«Хорошо хоть дней, а не часов!» — уныло подумала Харриет. Сама-то она очень сомневалась, что когда-нибудь сможет его забыть.
— А теперь, пожалуйста, отвези меня на виллу.
Лео поднялся на ноги.
— Сначала мы должны кое-что обсудить. Конечно, можно поговорить и завтра, по дороге в аэропорт, но это надо решить сегодня.
— Что «это»? — спросила она.
— У тебя может быть ребенок, — ответил он напрямую, и у Харриет перехватило дыхание.
Она вскочила в ужасе, прижав руки к груди.
— Господи, я не подумала… — Но, остановив себя, горько улыбнулась Лео. — Понимаю. Вот что ты имел в виду, когда говорил о ловушке. Не бойтесь, синьор Фортинари. От вас я не приму ни гроша. И замуж за вас не выйду. Я вообще не собираюсь замуж — даже за великолепного Леонардо Фортинари!
Губы Лео сжались в тонкую линию. Холодное, враждебное молчание, казалось, длилось целую вечность.
— Все равно, — сказал он наконец, — ты должна мне сообщить.
Харриет кивнула — не потому, что была согласна, а потому, что слишком устала и не хотела больше спорить. Лео достал из кармана бумажник и извлек визитную карточку.
— Здесь оба телефонных номера — мой и виллы Кастильоне. Но лучше звони сюда — так безопаснее. И все же, — заговорил он вдруг, словно не в силах удержаться, — ответь еще на один вопрос. Меня мучает любопытство: неужели ни один мужчина никогда не пытался уложить тебя в постель?
Она пожала плечами.
— Некоторые пытались, но я не чувствовала в себе никакого отклика. На мужчин это действовало, как холодный душ, и мы скоро расставались. За одно я всегда буду тебе благодарна, Лео, — искренне добавила она, — ты подарил мне первый опыт…
— Любви?
— Думаешь, это любовь?
— А как это еще назвать? — спросил он, придвигаясь ближе.
— Не знаю. Но я и представить не могла, что это окажется так…
— Как?
Она на секунду задумалась.
— Так… захватывающе.
Лео нахмурился.
— Харриет, сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— И ты ни разу в жизни не спала с мужчиной? По собственному выбору? — К ее удивлению, он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Прости меня, Харриет, я тебе выбора не оставил.
— Я сама виновата, — усмехнулась она. — Надо было активнее сопротивляться.
— Знаешь, меня поражает твое самообладание и рассудительность. Окажись на твоем месте Роза… — Он насмешливо улыбнулся. — Неудивительно, что мне казалось, будто Роза изменилась.
— Но желал ты Розу, а не меня, — напомнила ему Харриет.
Он покачал головой.
— Нет. Я желал женщину, в которую, как я полагал, превратилась Роза. То есть тебя, Харриет Фостер. — Он встретился с ней взглядом. — И теперь у меня странное и тревожное чувство: боюсь, что сегодняшний вечер изменит всю мою жизнь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
